Вскоре появилась смущенная Виктория. Похоже, Мишино супермаркетовское вино не пошло ей впрок. Видно было, что ей хочется уже прилечь, отложив до следующего раза молодых симпатичных мальчиков.
— Я, наверное, уже пойду, — виновато сказал Миша, — поздно уже.
— Ладно, — разрешила Виктория, — идите. Но только обещайте, что придете непременно, на мой день рождения. Посидим втроем, отметим.
— Обязательно, загляну, — пообещал Миша, и осторожно, бочком, протиснулся мимо Виктории. Честно говоря, он побаивался пьяных женщин. Кто знает, что у нее на уме. Вдруг схватит его сейчас и потащит в спальню. Б-р-р, от одного предположения уже мурашки по спине.
— Жалко, что Алисочка уехала, — на прощанье пожав ему руку, так что свело пальцы, сказала дама в бордовом, — втроем было бы веселее!
— Мы и вдвоем не грустили, — игриво заметил Миша, и спросил как бы мимоходом:
— И в какую страну чудес отбыла наша Алиса? Вроде она что-то говорила о соревнованиях. Вот только не помню, в каком городе.
— Да нет, соревнования у нее только через два дня. У нее поезд завтра в час. А сегодня она куда-то загород поехала. На индивидуальные занятия. У нее там какой-то клиент богатенький появился.
— Правда? — как можно более равнодушно переспросил Миша, еще ниже наклоняясь к ботинку, на котором завязывал шнурок. — А куда именно загород?
— Ох, как же это? Иваново? Или Степаново? Я ведь не совсем местная, для меня эти названия… сейчас вспомню… Васильево! Точно — Васильево! Сказала, что задержится, может, даже заночует. Ой, я, наверное, зря вам это сказала. Но вы не ревнуйте, это ведь просто работа.
— Конечно, — сказал Миша, и сам удивился, насколько безмятежно прозвучал его голос. — Я понимаю. Это просто работа.
На лестничной площадке он прислонился к стене и несколько минут приходил в себя.
Васильево, Васильево… То-то его словно током шибануло. Васильево… Там квартира Сенина-младшего… И в то же мгновение в ушах зазвенели слова, которым он совершенно не придал значения, там на стоянке, возле прокуратуры, поскольку все его внимание было занято Жанной:
«У меня вечерочком занятия индивидуальные!»
Теперь все понятно. Боже, до какой же степени он был слеп!
Бегом! Бегом! Может быть, он еще успеет.
«Ах, Алиса, Алиса, в страну каких чудес завели тебя твои стеклянные ангелы?» — горько усмехнувшись, подумал Миша, и, молясь про себя, чтобы старушка-девятка не развалилась на полпути, рванул в сторону загородного шоссе, ведущего к поселку городского типа с типично российским, зауряднейшим названием — «Васильево».
Глава двадцать четвертая
А снег все валил и валил. Машину то и дело заносило, и Миша прилагал невероятные усилия, чтобы удержать ее на нереально скользкой дороге. И молил бога, чтобы его не остановил какой-нибудь припозднившийся гаишник, которому ничего не стоило спалить Мишу на предмет алкогольного опьянения, достаточно было только принюхаться, не говоря уже о специальном приборчике. А ведь всего-то бокал красного… Всего-то… А стоить этот бокальчик может целой жизни. Да и вообще целой жизни может стоить любая оплошность, любая непредвиденная мелочь. Если его остановят, если он вылетит с дороги в кювет, если заглохнет его многострадальная старушка — все, на карьере можно поставить крест. Не будет никакого горячего репортажа, не будет этого золотого местечка на раскрученном канале. Можно будет закопаться в ближайший сугроб на обочине, и больше никогда из него не вставать. Он должен, должен успеть. Должен застать ее на месте преступления, сделать несколько снимков, а потом позвонить Жанне и сообщить сногсшибательную новость. Интересно, что она скажет, если он задержит серийную преступницу, которую доблестная прокуратура не может найти вот уже несколько лет?
Давай, давай, старушка, не подведи! Совсем немного осталось! Вон уже пизанская башня светит огнями, словно одинокий маяк в ночи.