Настоящая проблема – самоудовлетворение. Этим занимаются почти все, находя и место, и время, и силы. Труднее всего поймать на этом женщин, потому что улик не остается, и как бороться с этой напастью – непонятно.

Но все это мелочи. Более всего координаторов волнует то, что в туалетах и местах отдыха персонала стала появляться надпись: «Стеклорезы». Кто это пишет и, что особенно важно, что означает эта надпись – неизвестно.

Я слушаю и думаю: какой роскошный спектакль! Как здорово играют актеры! Как все продумано до мелочей! И это все для меня! Не только для меня, конечно. Вот Никита – вообще мыслитель. Насколько я понимаю, ему здесь можно все. Мне – не все, но, наверное, тоже немало.

– СМ-3419!

О, это ко мне обращаются.

Я встаю:

– Слушаю!

– У вас есть какие-то соображения?

Кажется, мне хотят напомнить, что я не созерцатель, а полноценный игрок.

– Тянет на заговор. У вас… то есть у нас диссиденты завелись, – говорю я. – У Войновича, «Москва 2042», на стенах писали «Сим». А здесь, значит, – «Стеклорезы».

Несколько секунд тишины.

– У вас хороший интеллектуальный багаж, СМ-3419, – произносит красавица – главный координатор. – Вы хорошо разбираетесь в психологии пачкунов.

А я, оказывается, просто обожаю, когда мне комплименты делают!

– Мы поручаем вам выяснить все о «Стеклорезах». У вас все получится!

– Во имя разума, – отвечаю я. Здесь это официальная формулировка для согласия и одобрения. А я согласна и одобряю.

– Смерть пачкунам! – добавляю я, сама не знаю зачем. Никто не смеется – наоборот, все глядят на меня с пониманием.

После брифинга руководитель координаторов подходит ко мне:

– СМ-3419, давайте отойдем, – шепчет она.

Красавица ведет меня по коридору, держа за локоть. Вблизи становится заметно, что она старше меня как минимум вдвое – а с первого взгляда больше тридцати не дашь. Хотела бы я так выглядеть в ее возрасте.

– Вы серьезно насчет заговора?