Изольда обняла меня крепче:

– Ну-ну, мой сладкий. Все хорошо. Ты нас всех спас. Кстати, молодец, что нашел ружье. Дай поцелую.

Поцелуи меня успокоили. Но Изольда на этом не остановилась.

– Ты серьезно? – спросил я.

– А ты? – Она знакомым жестом принялась гладить меня сквозь джинсы. – Неужели откажешься от последнего раза в своей жизни?

Я не смог сопротивляться. Она отвела меня в гараж, чтобы не попасться на глаза никому из ребят, если они вернутся. Мы сделали это на заднем сиденье машины Данила, уложившись в полторы минуты.

– Слышишь? Они музыку включили… – прошептала она, отдышавшись. – Красивую.

Мы вернулись в коридор.

– Не включили. Это Мила на скрипке играет. На чердаке… – сказал я.

Мы уселись на пол, прижавшись друг к другу. Мелодия какая-то известная, из классики, в рекламе часто используют. Мила периодически сбивалась – руки, наверное, дрожали.

– Как в фильме про «Титаник», там тоже оркестр играл, когда все тонули, – мечтательно проговорила Изольда. – Я еще поймала себя на мысли, что хотела бы умереть именно так. Чтобы на мне было красивое платье, а не этот убогий комбинезон. Чтобы играли скрипки. И чтобы это все было… – Она задумалась, подбирая слово. – Грандиозно!

– Сбылись только скрипки.

Она засмеялась.

В коридоре появилась подозрительно спокойная Света с бутылкой пива. Уселась рядом с нами.

– Она это серьезно? – спросила Света, кивнув на потолок.

– Каждый сходит с ума по-своему, – сказал я.

– Я схожу к ней, – заявила Изольда.

– Будешь с ней разговаривать? С этой предательницей? – удивилась Света.

– У нас каждый человек на счету! – Явно фраза из какого-то военного фильма. Изольда это любит. – Главное сейчас – чтобы никто не расклеивался. Тогда выживем все.