34. Бессмертие

Хешшкор умирал. Маленький мальчик, брошенный в степи под палящим Солнцем. Мальчик, стерший в кровь подошвы на пыльном тракте. Мальчик, спящий в канаве у дороги. Это было так давно, но теперь вернулось. Он взлетел высоко, как Икар, и точно так же обжегся. И, бескрылый, упал в бездну, где правит только смерть. Она уже подошла к нему так близко, что он слышал ее шаги и прерывистое дыхание…

Нет, это он сам дышал. С трудом, с натугой глотая воздух, с болью продирающийся по легким, обожженным горячим паром. Как же больно дышать! Ничего, теперь уж недолго…

Миленион мертва. Предательница, которой он так долго верил, которой готов был верить вопреки логике и здравому смыслу. Почему она так поступила с ним? Он ведь собирался отблагодарить ее, когда станет бессмертным. Он хотел предложить ей второе место – после себя, а может, и подле себя. Но теперь она мертва, и он не знает, плакать ли ему о ней. Ближе нее у него никого не было. Он ощутил утрату тотчас же, как только нож Виталии рассек ее шею. Поток силы, текший к нему от Миленион, внезапно оборвался, и накатила пустота. Он отвык чувствовать себя одиноким, как встарь. Одиноким маленьким мальчиком под обжигающим безжалостным Солнцем.

Одиночество и бессилие. Страшное сочетание. И никого рядом. Те, кому он доверял, предали его. Сначала Айанур, потом Миленион. А от родной матери он отрекся сам.

Страдать осталось совсем немного. Ты стремился к бессмертию, а встретишься со смертью. То и другое – грани вечности.

Теплые ладошки, ободранная детская коленка перед лицом. Серьезный голосок:

– Не бойся. Сейчас станет легче. Тебе все равно будет плохо, но ты не будешь этого чувствовать.

Хешшвитал. Славный мальчуган. Наверное, хорошо, что я не успел его убить. Аккуратные, мягкие касания, тепло, щекотка. Боль слабеет, уходит на границу ощущений.

Шаги. Виталия? В руках у размытой фигуры стержень Тьмы. Подходит ближе, теперь видны только ее ноги и черное сияние, исходящее сверху.

– Возьми, сынок. Ты ведь этого хотел. Возьми.

Стержень упал на пол прямо перед ним. Он последним усилием обхватил его непослушными, негнущимися пальцами. Чтобы сломать, ему пришлось его перекусить.

Боль разорвала тело на ошметки, каждая клеточка вспыхнула и переродилась, внутрь хлынуло что-то невидимое, но осязаемое, как воздух, как ветер, в горле застрял крик, крик рождения. Сквозь слезы в глазах он увидел ее склоненное лицо и простонал:

– Мама… Мамочка…

Эпилог 1. О цене

– Ну что, сынок, откосил от армии? – поинтересовалась Фаирата, обнимая Фёдора в вестибюле третьего роддома. – Сам поворожил или тетя Вита помогла?

– Чего там ворожить? – проворчал Фёдор, беря у матери пакет с бельем и книжками. – Мне после всей этой свистопляски как давление померили, так и сказали: гуляй, мальчик. Мне же кошмары до сих пор снятся еженощно!

– Привыкай, – флегматично посоветовала Вита, открывая дверцу джипа. – Колдун – профессия нервная, утомительная и опасная.

– Эй, смотри! – встрепенулся вдруг Саша хватая жену за рукав. – Твоя приятельница! Она что, рожать надумала? Или…

– Это не она надумала, а ее покровительница, – поправила Вита. – Бэле здесь до весны торчать: Айанур уложили на сохранение на весь срок. Теперь непонятно, кто из них чей покровитель: Айанур ничего не может, ни исцелить себя, ни даже домой попасть. Застряла на Земле, в этом теле, и жить ей теперь, как обыкновенной смертной инвалидке… только гораздо дольше.