Смутно сопереживая печали Маддалены по произошедшим Бог знает когда трагическим событиям, Жека не осмелилась расспрашивать дальше, хотя и хотела узнать — не в ядерной ли войне погиб столь, кажется, похожий на их, мир. Но — она чувствовала! — ещё не время для расспросов. Она ещё не… Решилась. Наверное, пока не имеет права. Знать.
Повернувшись спиной к женщине, она двинулась в черноту портала.
Темнота — или ей это только показалось?! — сгустилась. Да, ощутимо сгустилась!..
За спиной словно пропали даже голоса птиц и жужжание пчёлок. Тишина наваливалась почти зримой подушкой. Она уже шла словно не через воздух даже — а сироп. В котором медленней двигались, вязли, ноги, руки. И даже мысли, казалось, что-то тормозит…
А чернота делалась всё зримей, плотней! Теперь она напоминала даже не сироп, а студень, холодец!.. Только безвкусный и непрозрачный!
Странно. Вроде бы, «Верховный» ждёт её, и должен как-то облегчить… Или ускорить её прибытие. А вместо этого её обступила явно недружелюбная среда! И уже не видно даже входного проёма, от которого она отдалилась — она готова поспорить! — лишь на несколько шагов! Да что же это такое, в конце-то-концов!..
А-а! Наверное, небольшая проверка.
Её смелости. И решимости. Способности упрямо и методично идти к Цели.
А то ведь — позади ожидает Беседка, откуда наверняка можно легко вернуться домой, и…
И — что?
Продолжить знакомство с Сергеем? «Тусоваться» ближайшие четыре года со стервозными лицемерками, так называемыми подругами, а на самом деле — лютыми завистницами, вечно голодными до мужиков вообще, и «перспективных», то есть, состоявшихся в плане бабла, квартиры, и машины, в частности? Которых настоящими подругами назвать может лишь наивная и незлобливая дура вроде неё?.. Четыре года учиться…
На филолога? И потом всю жизнь биться с задиристо-борзыми и ленивыми детишками, которые уже не прячут айфон под партами, играя, или шаря по интернету прямо во время занятий, и читать нотации их заносчиво-вредным мамашам, которые во всех неудах любимых чад будут обвинять только её, «занудно-правильную» и «вредную» училку…
Сейчас, в этом чуждом и странном месте, ей всё оставшееся позади казалось мелочным, пустым и нелепым сном. Пересыпанием не воды даже — а песка. Из пустого в порожнее.
С другой стороны — что ждёт её здесь, да и во всех этих многочисленных Мирах? В которых ей, возможно, предстоит побывать, жить… И работать?
И… Что же это будет за
Медленно, но настойчиво, словно вколачивая гвозди, она продолжала устремляться мыслями вперёд, отталкиваясь подошвами туфелек от единственно материально твёрдой вещи здесь — пола, и помогая «духу» кряхтением и прикусыванием языка…
Не-е-ет, она пробьётся, продерётся, преодолеет — она всегда брала не нахрапом, нахрапистым штурмом — а медленным, кропотливым напором, упорством и терпением…
Она пройдёт! Куда нужно.
Она обязательно пройдёт! Потому что, во-первых — хочет прийти, во-вторых — невежливо заставлять себя ждать слишком долго, а в-третьих, уже она сама очень хочет выяснить, что за Предложения ждут её
Комната, куда она без всякого перехода вдруг попала, показалась очень знакомой.