– А что скажет товарищ Тихонов?
– А вам-то какое дело? Он же мне скажет, не вам… все, закончили трёп, работать начали. Я вам больше не нужна уже, а вы тут быстренько подумайте, кто чем заниматься будет. Да, гостиница всем вам зарезервирована, всех, кто далеко живет, домой самолетами отправим… Успеха!
Когда Вера вышла, один из инженеров с легким недоумением в голосе спросил, специально ни к кому конкретно не обращаясь:
– Она это серьезно по срокам?
– Она всегда серьёзно к срокам выполнения работ подходит, – ответил ему главный инженер с Ростовского завода электрических машин. – Нам, как я понимаю, придется ко всему моторы электрические делать, и уложиться, похоже, придется недели в две. Это-то мы сделаем… я имею в виду опытные образцы. И даже, пожалуй, всю кинематику проигрывателя за две недели изготовим… в одном экземпляре, а то и в двух. А вот по звукоснимателю…
– Займемся, – хмыкнул представитель радиозавода из Фрязино, – с пьезокристаллами, слава богу, работать мы умеем. А вот с сапфировыми иглами…
– Это в лабораторию абразивов Лабораторного завода сунуться надо, там сообразят что-нибудь… тем более приказ есть. А с рекордером… у кого какие идеи? Если сегодня задачи распишем, то, глядишь, и досрочно Старухе электропатефон предоставим. А если учесть, что прошлой осенью было в постановлении Политбюро по части патефонов… Старуха нам не только «Волги» обеспечит, тут и Роллс-Ройс какой-нибудь с Кадиллаком обломиться может. Вот умеет же она задачки такие подбирать!
– Умеет… А если не справимся?
– Не справимся – получим от нее орден почетного рукожопа. Но мне почему-то «Волга» больше нравится. Ладно, разыгрывается привод для рекордера. Привод для рекордера – раз, привод для рекордера – два…
Глава 4
После своего «внезапного визита» в Москву Вера в Новосибирск не вернулась, а поехала чуть дальше, сначала в Красноярск, а потом «немного на север». И там она с огромным удовольствием прогулялась по огромному, вырубленному в сплошной гранитной скале, залу. Очень огромному: при ширине в двадцать метров он тянулся более чем на двести. И заканчивался бетонной стеной с несколькими стальными дверями, за которой располагался еще один точно такой же зал. Но второй зал пока был абсолютно пуст, а в первом в два этажа рядами стояли «химические установки» – те самые, для которых балалаечная фабрика делала струны.
– И каков результат? – поинтересовалась Вера у сопровождающего ее сменного начальника цеха.
– Пока не очень, – слегка засмущался тот. – В сутки мы получаем всего лишь полтора килограмма пятипроцентного продукта…
– Но это тоже неплохо, не так ли?
– Это терпимо, а вот что нетерпимо, так это то, что завод нам аппараты поставляет с огромными задержками. Сама видишь: здесь стоит всего тысяча аппаратов, а ведь только в этом зале место распланировано на три тысячи!
– Знаешь что, Сереженька? Мне кажется – а стало быть так оно и есть на самом деле – что кое-кто у нас зажрался. Один аппарат стоит жалких восемнадцать тысяч рублей, у тебя тут вообще самый дорогой цех в стране, а может быть и в мире!
– Да понимаю я… только Виталий Григорьевич говорит, что ему нужно несколько тонн, или полтонны двадцатипятипроцентного.
– А второй цех?
– Для него пока получено только сто двадцать аппаратов, а у нас по технологии в каскаде ставится по двести пятьдесят. Ты бы там, на заводе, попинала кого нужно?
– Если бы был хоть малейший смысл, я бы их пинала с утра и до ночи – но ребята делают что могут. И инженеры там тоже ваньку не валяют, обещают к концу года скорость еще процентов на десять поднять. А это, как сам понимаешь…