Его святейшество охраняла группа темнолицых молодых людей в фресках. Они называли себя новыми янычарами Турции.

Папу окружало двадцать человек, демонстрировавших свою силу.

— Мы — новые янычары, и мы пришли сюда, чтобы направить наше оружие на благую цель. Мы здесь, чтобы отомстить за Мохаммеда Али, который заботится о нас и о нашей чести. Другими словами, папа, мы не собираемся даром терять время.

Эти слова были сказаны лидером группы, в то время как Ремо и Чиун входили в маленькую комнату для аудиенций, где папа сидел на маленьком чёрном деревянном троне.

— Мы никогда не боролись против старых янычаров, — сказал Чиун. — Ваше святейшество, мы здесь. Слава Борджиа, слава их папству, Дом синанджу здесь, чтобы с честью выполнить свои обещания.

И папа, который уже в течение долгого времени находился в заточении и видел, как его обычно послушные и спокойные гвардейцы превратились в безумных маньяков во время сражения с турками, теперь мог видеть, как пожилой азиат в чёрном кимоно с серебряной вышивкой и сопровождающий его белый в чёрной рубашке с т-образным вырезом и серых брюках, затеяли своеобразную игру с турками.

Формально это было похоже на танец. Турки размахивали ятаганами и втыкали их в стены, когда пожилой азиат с трудом увёртывался от них. Белый насадил трёх человек на их собственные мечи и сложил их в углу.

Это даже не было похоже на серьёзное сражение, так быстро эти двое «горничных» очистили комнату, поражая тела и укладывая их на пол. Молодой выполнил большую часть работы, и по нему было заметно, что он привык в одиночку справляться с подобной грязной работой. А старый, казалось, размахивал своим кимоно ради удовольствия папы.

Под конец пожилой разорвал стальные наручники, которыми был скован папа, как будто бы эго были простые полоски. Молодой глядел на это, вытаращив глаза.

В низком и почтительном поклоне Чиун, Мастер синанджу, поцеловал перстень папы.

Ремо, воспитанник католического сиротского приюта, стоял с открытым ртом.

— Ваше святейшество, мы здесь, — сказал Чиун.

— Кто вы? — спросил папа по-английски.

— Мы пришли сюда по соглашению с троном Святого Петра.

— Вы говорите мне о каком-то соглашении? Сегодня был очень тяжёлый день.

Белый всё ещё стоял с открытым ртом, глядя па папский перстень.

Ремо, экс-католик, никогда раньше ничего не слышал о христианстве от Чиуна, и поэтому этот жест уважения показался ему чрезвычайно странным. Он не мог поверить этому. Но он видел это собственными глазами. Это было лучше, чем когда-то в Санта-Моника, в Ньюарке. Монахини не могли сравниться с Чиуном, Мастером синанджу, приветствующим его святейшество. Было немыслимо поверить в то, что Чиун поцеловал папский перстень. Ремо даже подумал, что Чиун собирается примкнуть к духовенству.

— Ваше святейшество, соглашение между Ватиканом и Домом синанджу было заключено во время замечательного правления папы Борджиа.

Папа наклонил своё строгое и доброжелательное лицо.

— Сэр, — сказал он. — Католическая церковь никогда не вспоминает то время, когда папой был Борджиа. Мы пережили из-за него упадок и убийства. Мы думаем, что он был послан нам за наши грехи.