— Ты знаешь, их немного смутило твое посвящение, — хихикнула Лаш, когда они вдвоем сидели на краю космодрома и смотрели на закат чужого солнца.

— Ну ты объяснила им, что это значит на Земле?

— Конечно.

— Кстати, хотел спросить… А что делали офицеры цалларунга, когда их солдаты начали убивать друг друга из-за чужого запаха? Просто смотрели?

Лаш улыбнулась, убедилась, что у Леонида выключена внешняя связь, и ответила:

— Нет, они бегали и визжали. Я взломала канал связи, затем визоры самих таргов и пометила метками «враждебный цалларунга» их собственных офицеров. Поскольку у таргов есть инстинктивное подчинение любому цалларунга, рефлекс атаковать тех цалларунга, которые помечены врагами, пришлось вбивать им в головы очень жесткими методами. Даже понимая, что атакует собственного командира, тарг уже ничего не мог поделать.

Леонид усмехнулся и обнял жену. Когда ее отец, магистр Кодама, использовал запретные технологии «аналоговых вычислителей», чтобы заменить поврежденные лобные доли его погибшей дочери, знал ли он, какого монстра создает? Когда-то давно цивилизации Предтеч были стерты при помощи чудовищного оружия, управляемого аналоговыми вычислителями. Теперь один такой миниатюрный аналоговый вычислитель Леонид зовет своей женой и очень любит: все-таки магистр Кодама создал очень доброго монстра. Воистину, все мы — то, что из нас воспитали. Человека можно превратить в оружие, доказано таргами. Лаш своим существованием доказала, что противоположный процесс тоже возможен.

— Знаешь, Лаш, должен сказать тебе одну вещь… Ты — самая убойная штучка в этой галактике.

Вся эта история закончилась для цалларунга очень плачевно: галактика полна эгоистов, жадин, высокомерных и жадных до власти засранцев, но в среднем галактическое сообщество — довольно-таки приличная публика, и нападение на колонию с целью геноцида мирного населения оказалось той чертой, которую переходить не стоило. Два месяца спустя галактическое содружество полностью закрыло для цалларунга свои системы, самих цалларунга объявило пиратской цивилизацией, а «союз неприсоединившихся» попросту распался, в нем остались одни лишь цалларунга, а их бывшие союзники быстро переметнулись на сторону Содружества.

И даже создатели плана по развалу союза мозгоглазых не могли предвидеть, что их план увенчается успехом настолько быстро. Как не могли предвидеть и того, что между неколькими планетами цалларунга вскоре началась «гражданская» война: половина желала принять правила Содружества, половина пыталась удержать свою империю от развала.

Как бы там ни было, мозгоглазым очень резко стало как-то не до внешней политики.

Леонид вернулся домой, на Чодангу, с твердым обещанием самому себе больше не ввязываться ни в какие суперважные миссии: теперь у него есть свои собственные задачи. Это — безопасность его дома и его семьи в первую очередь, так как Лаш уже ждет ребенка. При том, что на ее попечении еще и две возрождающиеся цивилизации — коорны и тарги — дел у них двоих хватит. А денег Леонид легко поднимет на охране менее важных объектов.

Синкай остался охранять колонию цалларунга вместе с четырьмя десятками андроидов, и вскоре близко сошелся с женщиной-балларанкой из команды операторов оборонительных систем.

Его вклад в победу высоко оценили на самом высоком уровне. Такой же орден, как у Леонида, ему не дали, но все же он получил куда более ценную для него награду.

Командующий Билорса привез ему новый меч взамен утраченного, но поначалу Синкай подарка не оценил.

— Я утратил меч, которым мой род владел пятьсот лет, — сказал он. — Есть ли во вселенной меч, способный возместить эту утрату?

— Не знаю, — ответил Билорса, — но полагаю, что этот меч может оказаться достойной заменой. Это меч работы Масамунэ.

Глаза у Синкая стали как два круглых пятака, и несколько секунд он созерцал подарок с немым благоговением. Однако затем его взгляд внезапно стал злым.

— Я действительно очень ценю этот подарок, — сказал Синкай, — однако вынужден высказать крайнее неодобрение практики вывоза из моей страны ее культурного наследия, особенно настолько ценного.

Билорса улыбнулся.