— Да.

— В космосе?

— Естественно.

— А как же гравитация? Вращающийся корабль?

Эвада улыбнулся:

— Да нет, не вращающийся. Искусственная гравитация, только и всего.

Кирсан вздохнул:

— А тут есть иллюминаторы? Хоть взгляну на Землю последний раз…

— Увы, мы уже у совсем другой планеты. Но иллюминаторы есть, и когда врач тебя «выпишет» из медблока, ты сможешь в них поглядеть.

Зуммер вырвал Леонида из объятий Морфея: интерком на столике вибрирует. Так, он снова на корабле… А, ну да. Одна встреча — и отпуск накрылся медным тазом.

— О, Великие Инженеры, я тебе что, «скорая помощь»⁈ — таковы были первые слова, услышанные им от Касса, как только Леонид оказался на борту, волоча на плече Итагаки. — Я мчусь, как угорелый, думаю — там трындец случился, я попался на все радары от Китая до Сан-Франциско, наверняка еще и на пару любительских камер! А тебе, оказывается, «скорая помощь» понадобилась?

— Завязывай трындеть не по делу, — беззлобно ответил Леонид и направился в медблок. — А вообще ты, как человек, находящийся в долговой яме глубиной в световой год, должен понимать о долгах одну вещь: их надо возвращать. Подержим пациента под наркозом, потом вернем обратно — и все шито-крыто. И не парься насчет видеокамер: тарелки снимают уже почти сотню лет, причем девяносто девять процентов снимков — подделки. Так что еще пара видео ничего не изменит, все равно никто не поверит.

Они упаковали японца в медмодуль и Леонид отправился дрыхнуть: высокие технологии могут многое, но отнюдь не мгновенно, так что выспаться он успел.

Напялив обруч с персональным помощником и устройством расширенной реальности, наемник зевнул и спросил у искина:

— Сколько я спал?

«Девять земных часов и шестнадцать минут, сэр», прозвучало в наушнике.

— Входящие вызовы?

«Касс-р-Кинн сообщил, что желает поговорить с вами, сэр».

— Где он?

«В пилотской кабине».