И оба смотрят на Кирсана не очень-то и радушно, не отрываясь, холодными цепкими взглядами. Ну в самом деле, а почему они должны радоваться визиту непонятно кого?
— Эм-м-м… здрасьте, — сказал Кирсан.
— Чем обязаны? — холодно отозвался амбал.
— Ну, в общем, я Скай, легат, второй член экипажа той большой крутой махины, на которой вам так понравилось кататься, — представился он.
— Понятно, — сказал Леонид. — Так чем, собственно, мы можем быть полезны?
— Я случайно снял УРР и услыхал, что вы говорите по-русски. Вот и пришел, так сказать, с земляками познакомиться.
Леонид и японец молча переглянулись, а затем снова так же молча уставились на Кирсана, сохраняя нечитаемые выражения лиц.
И тут к нему повернулся третий, до того сидевший спиной, и Кирсан увидел совершенно нечеловеческое лицо: синее, овальное, с безгубым ртом, желтыми глазами и едва заметной выпуклостью носа, обозначенного двумя ноздрями.
— Так-так-так, — сказал синий хриплым, дребезжащим голосом, — это любопытно. Балларанец — земляк землян? Интересно, прямо скажем.
Скай чуть замялся: балларанцы не афишируют, что возят к себе иммигрантов. Стоит ли прямо признаваться при чужаке? С другой стороны — не его проблема, если признается.
— Я родился на Земле, — спокойно сказал Скай. — И вообще, я русский. Меня зовут Кирсан Ладынцев.
Амбал ухмыльнулся.
— Тогда тебе осталось объяснить, где ты обзавелся такими модными кисточками на ушах… Кирсан.
Приятные люди и неприятные сюрпризы
Тут заговорил японец.
— Между прочим… он постучался. Балларанцы не стучат в дверь.
Синелицый странно нахмурился:
— Гораздо интересней, что он действительно говорит по-русски. В галактике есть всего одиннадцать не-землян, считая меня, которые говорят по-русски, и я лично знаю всех остальных. Этот точно не из нашего числа.
Амбал вынул из уха наушник.
— Ну-ка, Кирсан, где ты родился?