На рассвете Шунка скромно вернулся в хозяйскую палатку и застал Уапашу уже в сборах на охоту. Хозяин набил свои мокасины (которые он употреблял вместо чулок) бизоньим волосом, а на них надел ещё одни мокасины из бизоньей шкуры, мехом внутрь. Потом он надел тёплые меховые штанины, поправил лыжи и набил колчан стрелами. Пес лежал тихонько в углу, свернувшись в клубок и стараясь не привлекать внимания хозяина.

– Хо, хо, хо! Кода, энакани! Друзья, скорее, скорее! – послышался голос глашатая, сзывавшего на охоту. – Ранняя охота, самая удачная! А то на восходе духи животных могут улететь!..

Мужчины привязали к ногам лыжи. Есть было уже нечего, и потому они не теряли времени на завтрак.

Вскоре охотники пошли гуськом по следу разведчика, каждый в сопровождении своего верного пса. Не прошло и двух часов, как они дошли до невысокой горной цепи, граничащей на юге с Озером Раковин. Узкая полоска земли, почти разделяющая озеро на две части, была вся покрыта бизонами. Отдельные группы животных виднелись также вокруг в ущельях, между тёмными горными грядами. Охотникам было удобнее напасть на тех животных, которые находились на полуострове.

– Хечету, кода! Вот хорошо-то, друзья! – воскликнул кто-то. – Сгоним их по гладкому льду в топь и там уложим их побольше! Они нам так нужны!

– Хо, хо, хо! – подхватили все охотники.

– Для этого мы пустим наших собак, – заметил один старик. – Они напугают самок.

– Угх! Он как всегда прав, – сказал третий. – Они ведь тоже, как и мы, будут лакомиться их мясом. Пусть же помогут нам!

– Тош, кода! У нашего разведчика собака самая большая и самая умная. Пусть она и будет вожаком. Тем временем, мы переползём кверху с противоположной стороны и окружим бизонов на гладком льду и в болоте, – предложил кто-то.

Так и решили.

– У-у-у! – раздался хриплый голос Уапаши, призывавший к нападению.

С грозным воем и тявканьем подхватили остальные собаки этот клич. В один миг всё бизонье стадо пришло в страшное смятение. Одни бросились в одну сторону, другие – в другую. Большинство без цели кидалось в разные стороны. Лишь немногие попытались дать отпор, но снег был слишком глубок, чтобы гнаться за собаками. Это было возможно только на льду, где ветер сдул снег, но зато там было очень скользко. Обезумевшие животные ринулись на эту ненадёжную равнину.

Хлынувшие массами тяжёлые животные забежали слишком далеко, и многие попали в запорошенное снегом болото. Разведчик со своим верным Шункой вёл свору собак, с диким криком бросавшихся на животных. Когда стадо, в конце концов, перебралось на другой берег, довольно много бизонов, пронзённых стрелами, осталось лежать на ледяной поверхности озера, напоминая какие-то чёрные могильные холмы.

Это была охота на славу! «Ну теперь у нас снова есть еда, и мы не умрём с голоду до весны», – думали индейцы.

Громкий радостный крик разнёсся по берегу. Уапаша вынул нож и начал свежевать дичь, хотя оставшиеся в живых животные едва успели скрыться за холмами. Все собаки разбежались к своим хозяевам, и только Шунка остался со своим повелителем. Несколько человек устраивали лагерь в каньоне под деревьями. Там охотники хотели поесть перед возвращением домой.

Все с головой ушли в работу. С животных сдирали шкуры, а мясо разрезали на куски. Вдруг один из охотников заметил подозрительную перемену погоды и немедленно указал на это своим спутникам.

– Идет снежный буран, скорее в лес! – закричал он.

Одни слышали его слова, другие нет. Собрали хвороста, развели костёр и пожарили мяса. Каким вкусным показалось оно людям, полумёртвым от голода и холода!

Снежный буран уже бушевал. «У-у-у», – кричали тем, кто ещё не добрался до надежного укрытия. Один за другим появлялись охотники из густой снежной круговерти. Не было только Уапаши с его Шункой.

– Не беспокойтесь о нашем разведчике, – сказал предводитель охоты. – Он человек храбрый и опытный. Он, наверное, нашёл себе надёжное местечко, укрылся там и присоединится к нам после бури.