Дитрих снисходительно поглядывал на двадцать четыре драконьи мордашки, которые уже ждали от него новую программу развлечений. Особенно забавным сиреневому принцу казалось то, что с его первой поездки сюда четыре года назад ничего не изменилось. Дракончики практически не выросли. Помнится, тогда старший в группе по имени Дихро подошёл к нему и стал знакомиться:

— Странно, — сказал он тогда, обнюхав Дитриха, — твой запах мне знаком. Мы точно не встречались раньше?

— Да нет, — ответил Дитрих, — это первый раз, когда я прилетаю на остров.

— В самом деле? — усомнился дракончик, — а то мне кажется… ладно, неважно. Будем знакомы.

И вот Дихро, почти не изменившийся, в таком же восторге вместе со всеми ждёт, когда Дитрих придумает новую игру.

— Значит, так, — прыгнув на кресло и посмотрев на своих подопечных, сказал Дитрих, — сегодня у нас есть подарки, и мы будем с ними играть! Правила такие: девочки должны, не касаясь пола, добраться от одной стороны комнаты к другой, забрать подарок и вернуться. Мальчики сделают живой мостик и помогут им в этом…

Олесия вернулась как раз в тот момент, когда прибывали Пурпурные гости.

Уталак лежал на заснеженной площадке в своём драконьем облике. Он с блаженством щурился на солнце: в зимнее время года небо нечасто бывало ясным. Ланире и Микаэро в человеческом облике встречали гостей.

Как и всегда, пурпурные драконы поклонились, дождались ответного кивка Уталака и, выпрямившись и расправив крылья, окутали себя алым сиянием и обратились во вторую ипостась.

Ланире уже спешила к Таргану и Наэлике, а дети, как обычно, бросились обнимать огромную, но довольно улыбающуюся морду Уталака.

— Поверить не можем, — с улыбкой сказал Тарган, — уже пришло время. А ведь, казалось, пару дней назад вас провожали.

— Да, время стало лететь как сумасшедшее, — кивнула Ланире, обнимая и Наэлику.

— Как малыш? — тут же спросила она хозяйку замка, после чего неловко продолжила, — они с Мефамио так и не…

— Нет. Там всё очень сложно, — покачала головой Ланире.

— А я тебе давно говорю, — укоризненно сказала она, — отпусти к нам Мефамио на недельку. Он хоть и ваш сын, но по духу нам куда ближе, ты же и сама это знаешь. А уж мы бы его научили, как нужно подойти правильно. А то он у вас только рычать может да в себя уходить. А с детьми так нельзя. Мы на этом не одну собаку съели.

— И не только собаку, — с улыбкой сказала младшая принцесса Карлия, уже подошедшая к родителям и слушающая разговор. Наэлика тотчас подтянула дочь к себе и взъерошила ей волосы.

— Кто это тут у нас умничает? — одновременно строгим и ласковым голосом спросила она, легонько дёрнув дочь за ухо, — кто это тут у нас разговоры старших подслушивает?

— Я подслушиваю. И я умничаю, — невозмутимо ответила Карлия, — пока Мефамио будет нести свой страдальческий крест, Дитрих даже не посмотрит в его сторону. Потому что Мефамио извиняется ради собственного душевного спокойствия. А не ради Дитриха. И пока он этого не поймёт — ничего не изменится.

— Дочь, — сурово сказал Тарган, — как тебе не стыдно говорить в таком тоне о хозяевах этого замка, будучи в гостях здесь? Нам с твоей мамой придётся серьёзно с тобой поговорить.

Карлия лишь пожала плечами и присоединилась к старшим братьям и сёстрам, которые уже направлялись в замок.