Он вошел в большую комнату, где находилась кровать и платяной шкаф. Это была спальня хозяев. Казбек, включив здесь свет, стоял немного в стороне от входа, наставив пистолет на раненого полуголого мужчину, рядом с которым лежал автомат «АК-47». Джелал понял, что этот человек пытался отстреливаться, но очередь, вслепую выпущенная наемником, сразила его. Возле раненого на коленях стояла женщина в ночной сорочке и, подвывая, пыталась простыней остановить хлещущую из его груди кровь. Раненый слабо отталкивал ее, силясь встать на ноги. Джелал замер на пороге, ожидая команды или действий Казбека.

– Ну что, Ибрагим, защитили тебя твои русские хозяева? – по-русски спросил Казбек, очевидно, чтобы Джелал понял, о чем идет речь.

Ибрагим молчал, с ненавистью глядя на него. Он тянулся рукой к автомату, но силы покидали его вместе с вытекающей кровью.

– Я же обещал, что приду к тебе, – сказал Казбек. – Помнишь?

Вдруг женщина начала горячо что-то говорить ему, стоя на коленях. Джелал понял, что она просит Казбека пощадить их. Ибрагим грозно крикнул на нее, запрещая просить пощады, но тут же закашлялся и захрипел черной кровью. Женщина умоляюще смотрела на Казбека, сложив руки на груди. Он что-то коротко ей сказал. Она в ответ громко закричала. Казбек глянул на Джелала. Тот, расценив этот взгляд как приказ, прошил женщину автоматной очередью. Она опрокинулась навзничь, заголив белые ноги. Ибрагим, сделав отчаянную попытку, смог все же схватить свой автомат, но Казбек дважды выстрелил в упор ему в голову – и Ибрагим мертвым повалился на свою жену.

– Пошли, – сказал Казбек, выходя из спальни. – Молодец.

Они подошли к другой комнате. Двое мальчиков, тринадцати и десяти лет, и две девочки примерно того же возраста с ужасом смотрели на трех наемников, которые держали их под дулами автоматов, ожидая приказа Казбека. Джелал, заглянув в комнату через плечо одного из наемников, успел заметить огоньки ненависти, сверкавшие в глазах старшего мальчика. Другие дети замерли от страха. Девочки тихо плакали.

– Чего ждете? – прохрипел Казбек. – Я же сказал, убить всех.

Загремели автоматные очереди. Окровавленные тела детей попадали на пол. Все было кончено за несколько секунд.

– Уходим, – сказал Казбек, убедившись, что все мертвы. – Где пятый?

Наемники двинулись к выходу. И тут снова послышался громкий стон.

– Кто здесь? – спросил Казбек, включая свет в коридоре.

На полу в неудобной позе лежал тот самый высокий парень, который с готовностью встал под забор. Одна из пуль, выпущенных Ибрагимом из «АК-47», попала ему в бедро, раздробив кость. Идти самостоятельно он не мог, рана была слишком тяжелой и требовала помощи опытного хирурга.

Убедившись, что раненый плох и ему нужна медицинская помощь и длительный постельный режим, Казбек выпрямился и, как давеча, глянул на Джелала. Тот в один миг понял командира. Тащить с собой раненого обратно в Заречный нельзя. Это было слишком опасно и ставило под удар все дело. А они не могли так рисковать, попросту не имели на это права. Такие вещи понятны без слов. Нарвавшись на пулю, он стал обузой для всех. А от обузы на войне избавляются просто…

На смуглом лице несчастного, побелевшем от боли, выступил крупный пот. Он умоляюще смотрел на обступивших его единоверцев, взглядом умоляя помочь ему. Джелал направил на него короткий ствол автомата и нажал на спусковой крючок. Две пули вошли точно в сердце лежащего, в один миг оборвав его мучения. Дернувшись, он вытянулся и затих.

– Так будет лучше, – сказал Казбек, оглядывая лица своих бойцов.

Ни на одном из них не было написано осуждение случившегося. Все они хорошо понимали, что в этой войне каждый отвечает сам за себя.

Через три минуты они были возле оставленных на окраине села машин. Ваха со своим отрядом подбегал с другой стороны. Судя по тому, что его отряд вернулся в полном составе, в другом доме все было сработано чисто. Обменявшись с Казбеком быстрыми фразами на своем языке – причем Ваха громко рассмеялся, – бойцы в прежнем порядке расселись по машинам и помчались обратно.

Покачиваясь на поворотах и ухабах, Джелал подумал о том, что в машине стало больше места. Додумывать эту мысль ему не хотелось. Что случилось, то случилось. Это могло произойти с любым из них, в том числе и с ним, Джелалом, – и он бы не осудил своих товарищей.

Другое дело, что они показали себя. Джелал вспоминал, как он вел себя с самого начала: как перепрыгивал через забор, как пристрелил пса, затем ранил предателя Ибрагима и четко исполнял дальнейшие приказы Казбека. Ему нечего стыдится. Он действовал безукоризненно, так, как его обучили в тренировочном лагере. Теперь Казбек доложит о прошедшей проверке Мусе, и тот будет доволен новобранцами. Может, Джелалу показалось, но, похоже, Казбек обратил на него особое внимание. Ведь Джелал проявил весьма уместную деликатность, убив женщину и оставив Ибрагима Казбеку. Вполне вероятно, что Казбек не хотел сам убивать женщину, свою землячку. Ему нужно было лишь свести счеты с мужчиной, не оставляя в то же время свидетелей. И Джелал полностью помог ему реализовать свой замысел, причем без лишних объяснений. Недаром же Казбек сказал в коридоре «молодец». Это слово говорил в лагере русский инструктор по рукопашному бою, если был доволен курсантом, и Джелал хорошо знал его значение. А потом именно ему Казбек поручил добить раненого, по-особому, как уже было принято между ними, взглянув на Джелала. Значит, он отметил его и запомнил. Это была приятная мысль. Если это так, то, возможно, его приблизят и доверят какое-нибудь важное поручение? Хорошо бы отличиться и показать, на что он способен. Тут было много хороших воинов, но Джелал чувствовал, что он превосходит многих из них…