Но вот слева, медленно объезжая холмы, к хутору стала приближаться машина, запыленный грузовик с тентом на кузове. Наблюдатели насторожились, в два бинокля следя за хутором и за машиной. Что это за машина? Привезла продукты на отдаленный пункт? Или что другое?
Сержант доложил по рации о появлении грузовика, не отрываясь от окуляров бинокля. Вот машина заехала во двор и остановилась. Из кабины вышли двое мужчин, от тщательно запертых ворот к ним быстро шел хозяин. Они обнялись по кавказскому обычаю, о чем-то поговорили. Он наблюдателей не укрылось, что гости внимательно оглядывают окрестные холмы. Но наблюдатели не боялись быть замеченными. Во-первых, они лежали в двух километрах от хутора, во-вторых, были идеально замаскированы и в-третьих, специальные щитки на биноклях не давали бликов от света. Хозяин махал руками, как бы убеждая гостей, что вокруг все спокойно. Втроем они подошли к заднему борту машины. Один из них залез в кузов, под тент. На минуту хозяин и второй гость скрылись из виду наблюдателей. Но вот хозяин, согнувшись под тяжестью длинного деревянного ящика, направился от машины к сараю. Второй гость точно с таким же ящиком на плече двинулся за ним. Оставив ящики в сарае, они вернулись к машине за новым грузом.
– А ящички-то не продуктовые, – заметил сержант вполголоса.
– Похоже, с огнеметами, – так же тихо отозвался его напарник.
Всего из грузовика в сарай перекочевали десять ящиков. После этого гости незамедлительно попрощались с хозяином и уехали туда, откуда прибыли. Через десять минут машина исчезла из вида. На хуторке было по-прежнему тихо и мирно. Сержант доложил в штаб о доставке продолговатых ящиков, предположительно с огнеметами. Им было приказано смотреть в оба. Наверняка ближе к вечеру или ночью за «посылкой» придут люди из Заречного. Их-то и надо было дождаться.
– Я пока перекушу, – сказал сержант, по миллиметру отползая немного назад, в глубь кустарника. – Смотри там внимательнее…
17 июля, г. п. Лонев, 47 километров от Верхнеозерска, 19.20
Капитан Садовский собирался на работу. К двадцати часам ему нужно было быть на разводе в исправительной колонии строгого режима номер 57-ЗУ, где отбывали срок особо опасные преступники, в том числе и те, кто имел пожизненный срок, и где капитан состоял на должности начальника смены караула. От Лонева до колонии было всего три километра. В хорошую погоду Садовский с удовольствием ходил на работу пешком, не дожидаясь рейсового автобуса на пыльной остановке.
Погода на улице стояла чудесная. Тихий летний вечер, напоенный ароматами цветущих трав, – идеальное время для прогулки.
– Пройдусь-ка я сегодня пешочком, – сказал Садовский жене, собиравшей ему основательную «ссобойку».
– Пройдись, пройдись, – сказала жена, – тебе полезно.
– Чегой-то мне так уж полезно? – насторожился капитан.
– Да вон живот в портупею скоро не войдет, – засмеялась жена.
– Ничего ты не понимаешь, женщина, – внушительно сказал он. – В моей должности без приличной комплекции нельзя. Тюремщик обязан быть крупным, чтобы внушать своим видом уважение заключенным.
В прихожую из своей комнаты вышла Вика, дочь-студентка. Училась она в Верхнеозерске в техникуме, на летние каникулы приехала домой.
Сейчас собиралась на гулянку – ходила растрепанная, сердитая.
– Ма-ам, где наш фен? – капризно крикнула она в кухню.
– Да в ванной, на полке, ты сама его там оставила утром…
Дочь, рослая красивая девушка, прошла мимо отца, скрылась в ванной.
– Ты допоздна-то так не гуляй, Вика, – сказал в дверь Садовский. – Мать волнуется одна тут. Я на дежурство, так ты уж смотри…