– Я предлагаю выйти на товарища Василевского с тем, чтобы нам передали 2-ю гвардейскую армию генерала Малиновского. Его свежие дивизии наверняка смогут остановить прорыв немцев и не допустят прорыв Паулюса.

– У вас светлая голова, Никита Сергеевич! Надеюсь, что вы, как член Военного совета фронта, поддержите мою просьбу относительно 2-й гвардейской армии?

– Можете не сомневаться. Сейчас же отправлюсь к Василевскому. Не будем откладывать это важное дело ни на минуту.

Предложение Еременко не вызвало особого энтузиазма у Василевского, два дня назад утвердившего план операции по разгрому Сталинградского котла. Генерал прекрасно понимал, что ликвидация окруженного противника позволит ему в кратчайший срок провести операцию «Сатурн», не испытывая привычную в таком деле нехватку сил. Семь армий, пусть даже в ослабленном состоянии, большая сила, способная сокрушить оборону врага.

Однако напор Хрущева, поймавшего кураж и возможность реабилитироваться в глазах Сталина за майскую катастрофу под Харьковом, был настойчив и яростен. Желая добиться предложенного им решения во что бы то ни стало, он через голову Василевского вышел на Ставку.

Что говорил незабвенный Никита Сергеевич, было неизвестно, но вечером следующего дня Сталин позвонил Василевскому и спросил, что он думает по поводу передачи армии Малиновского Сталинградскому фронту в сложившейся обстановке.

– Сможет ли товарищ Еременко имеющимися в его распоряжении силами остановить наступление немцев на Сталинград и не допустить прорыв окружения армии Паулюса? Может быть, есть смысл передать ему 2-ю гвардейскую армию Малиновского? – задал вопрос Верховный, и Василевский быстро поменял свое прежнее мнение.

Причин, подтолкнувших начальника Генерального штаба к этому, было несколько, и личное недовольство комфронта Рокоссовским было на последнем месте. Имея возможность наблюдать генерала Еременко в конкретном деле, он видел в нем перспективного военачальника и командующего фронтом. Однако при всех его плюсах Василевский не был полностью уверен, что тот сможет за короткий срок создать прочную оборону на Мышкове и остановит врага на подступах к Сталинграду.

Одновременно с этим Александр Михайлович не был уверен в том, что и Рокоссовский за короткий срок сумеет разгромить окруженного Паулюса. Уж слишком сложной и трудной казалась ему эта задача. И тут Василевский проявил себя не как представитель Ставки, действующий на определенном направлении советско-германского фронта, а как начальник Генерального штаба, посчитавший, что можно пожертвовать частью узора замысла ради сохранения целого.

– Я полностью с вами согласен, товарищ Васильев. Получив свежую армию, Еремин наверняка сумеет остановить противника и не допустит снятия окружения Паулюса.

– Но тогда под большим вопросом возможность проведения операции «Сатурн», – тотчас напомнил генералу Сталин. – Потеряв время с уничтожением немецкой группировки под Сталинградом, мы позволим противнику отвести свои войска с Кавказа.

– Да, это наверняка обернется срывом сроков начала «Сатурна», но мы с самого начала не исключали такого поворота дела. Слишком огромен масштаб этой операции, и, как вариант, была разработана операция «Малый Сатурн».

– Значит, решено, – после небольшого раздумья произнес Сталин. – Сообщите Костину о принятом нами решении.

– Будет лучше, если это сделаете вы, товарищ Васильев.

– Почему? Думаете, он откажется подчиниться представителю Ставки?

– Нет. Но он уже начал подготовку операции «Кольцо» и наверняка попытается оспорить это решение, посчитав, что оно исходит лично от меня. Прошу понять меня правильно.

– Хорошо, товарищ Михайлов, я позвоню Костину, – холодно прогудела трубка телефона, прежде чем замолчать.

Сталин никогда не откладывал неприятные дела в долгий ящик, и вскоре в ставке Рокоссовского раздался звонок по ВЧ. После обмена обычными приветствиями Верховный задал генералу неожиданный вопрос:

– Скажите, как у вас обстоят дела с товарищем Михайловым? Нет ли проблем с взаимопониманием, учитывая его пост?

– Нет, товарищ Васильев. С товарищем Михайловым мы работаем дружно. Он полностью одобрил предложенный нами план операции «Кольцо», к осуществлению которой собираемся приступить в ближайшие сутки, сразу после подхода армии Родионова.