— Ты простишь меня, Бэби? За все, что я сделала?
Я киваю, закрывая глаза.
— И что еще сделаю?
— Да, — отвечаю ей я, потому что она моя сестра, мы столько вдвоем пережили. И я чувствую нашу старую нежность друг к другу, когда она стягивает с моей головы парик, который я ненавижу, отчего мою лысину начинает печь, будто от огня. Затем она гладит мои плешивые пролысины, а я продолжаю писать.
На уроке истории США было скучно. Голос мистера О"Кифа монотонно перечислял события Испано-Американской войны, которая на самом деле войной и не была. Окна были открыты, и через них в помещение задувал легкий ветерок, приносящий с собой запах сожженной листвы.
У Дэнни слипались веки. Он съезжал со стула и, упираясь коленками в металлическое гнездо для сумки или портфеля, просыпался. Как-то оглянувшись, он встретился взглядом с Лоренсом Хенсоном: все те же глаза, обвиняющие его во всем и вся. Дэнни быстро отвел глаза в сторону, чтобы не видеть его взгляд. Он не понимал, почему Хенсон на него так смотрит.
Как только прозвенел звонок, весь класс проснулся, будто по команде гипнотизера, давшего сигнал пальцем вверх. И вся толпа бурным потоком устремилась к двери.
Прижав сумку с учебниками к бедру, Дэнни направился в сторону остановившегося у двери Хенсона.
— Есть, что сказать, Колберт? — спросил Хенсон.
Дэнни качнул головой. Парни косились на них из толпы, перемещающейся из одного класса в другой.
Когда перед дверью остались лишь они вдвоем, то Хенсон перегородил Дэнни выход из класса.
— Ты выглядишь так, будто что-то замышляешь, — сказал он.
— Ты о чем? — спросил Дэнни, почувствовав, будто он приколот булавкой к полу.
— Я хочу знать, что у тебя на уме, — Хенсон говорил так, будто в его руках было все время на свете, будто звонок на следующий урок не должен был прозвенеть никогда.
Дэнни вдруг понял, что его так беспокоило в этом парне.
— Ладно, — сказал он. — В тот день под трибунами, когда тебя били, почему ты не давал им сдачи? Почему позволял избивать себя дальше? Почему ты просто так стоял и ждал, когда тебя ударят в следующий раз?
— Если я тебе отвечу, то ты мне расскажешь, почему ты тогда ушел, вместо того, чтобы вмешаться, чтобы помочь.
Следующий класс врывался в кабинет истории. Рослый, плечистый парень, наверное, с детства играющий в футбол, прошел между ними, растолкнув их разные стороны.
— Подумай об этом, — сказал Хенсон, когда уже прозвенел звонок.
И Дэнни об этом думал все оставшееся время: на уроках математики и социологии, по которой он пропустил домашнее задание, а затем уже в столовой, где как обычно он сел отдельно от других.