Только мадам Резня вписывалась в эту историю.
Убил ли ее Бланшар? Или солгал, что убил? А может, убил после того, как
Или она работала с кем-то еще? Что если у нее был другой Темный художник, другой сообщник?
Вопросы крутились быстрее и быстрее.
«Я думала, что они теперь будут охотиться за мной».
А затем вопрос, который возвращался вновь и вновь, как надоедливая мошка.
«Почему?»
Месье Патинод успел выкурить несколько сигарет (две, а может, и три), когда вошел измотанный репортер и положил отпечатанные на машинке листы на его стол. – Вот все, что нам известно на данный момент. Еще нужно выяснить множество деталей.
Наконец-то.
Репортер поспешил уйти, ответив взмахом руки на слова благодарности месье Патинода.
Натали наблюдала, как ее начальник читает. Это тянулось бесконечно. Разве он не торопится? Она никогда еще не видела, чтобы кто-то читал настолько медленно, не говоря уже о месье Патиноде, который…
– Жертва – мужчина, живший один, инвалид, который не вставал с кровати.
«Мужчина, завернутый в покрывало».
Натали села на краешек стула.
– То есть мужчина во сне все-таки не был Темным художником.
Папа что-то пробормотал, соглашаясь.
Месье Патинод продолжил:
– Баночка, наполненная кровью, была найдена рядом с телом, как нам известно. Внутри не было записки, но она была найдена на теле: «И он мной убит». А также… кусочек бордовой материи.
– Это не фальшивка и не какой-то загадочный человек. Это мадам Резня, – сказала Натали. – Это все она.
Месье Патинод отложил статью в сторону и сложил руки на груди.