Вернулись почти туда, где прятали чемодан, только западнее. Поле как поле, не пахано давно, заросло травой и бурьяном, но ровное. Прямо настоящий полевой аэродром.

– Тебя что, на самолете, на кукурузнике вывезти должны?

– Сама не знаю.

А голосок дрогнул. Врет фронтовая подруга.

– Во сколько? – наступал Саша.

– Сказали каждую ночь в ноль часов.

– Времени полно еще. Давай так. Я за чемоданом пойду, а ты хворост собирай.

– Это еще зачем?

– Как сигналы подавать будешь? Обычно костры складывают в виде какой-то фигуры, конверта, скажем, или треугольника.

– Не надо костров, – твердо сказала Таня.

– Не надо, так не надо, тебе лучше знать. Так я пошел?

– Найдешь чемодан?

– Сам прятал, найду. Ты только не стой в голом поле, к лесу отойди.

Саша ушел за чемоданом.

Найти-то нашел, но времени ушло часа два. Переоценил свои возможности. Кабы не зарубки на дереве свежие, так и блуждал бы. Откинул дерн, сгреб с чемодана землю. Золото ему не нужно, по крайней мере здесь, в этом времени.

Вздохнув, отправился в обратный путь. Тяжело нести, а если к своим выйдет, за мародера примут. Но и отдавать его Татьяне просто так не хотелось. Зачем она его отсюда увозит? К какому-нибудь олигарху без совести и принципов? Нет уж! Сама пускай сматывается, куда хотела, а золотишко оставит.

Саша открыл чемодан, осторожно развязал на всех мешочках тесемки, стараясь как можно аккуратнее, чтобы сургучные печати не сильно повредить. Высыпал золото в ямку из-под чемодана. Завернуть бы ценности во что-нибудь, да кроме рубахи драной и таких же штанов на нем нет ничего. Пусть так лежит. Около получаса собирал камни и увязывал мешочки снова. Вроде и ничего получилось, если на первый взгляд.

Саша закрыл чемодан, засыпал ямку, прикрыл дерном. Взялся за чемодан. Похоже, с камнями переборщил немного. Чемодан стал явно тяжелее. Направился к Татьяне.

Она уже извелась, ожидаючи.

– Ты где пропадал? Я уже беспокоиться стала.