Саша махнул рукой.

– Ты бы посмотрела, что там, с чемоданом. Вторая пуля в него угодила. Первая – еще тогда, на поляне, – продолжил он.

– Что с ним будет, – отмахнулась Таня. – Бумаги, они и есть бумаги. Ты ешь!

Сашу уговаривать не пришлось. Он развернул узелок. Краюха хлеба, огурцы, яйца, небольшой кусочек сала. По нынешним временам очень даже неплохое угощение, почти царское.

– А ты как же?

– Бабуля в селе накормила, – отмахнулась девушка.

Саша стал жадно есть. Голод не тетка. Поглядывал на Татьяну, думая о своем. Она о чем-то размышляла, глаза блуждали по предметам, не останавливаясь. Видимо, приняв какое-то решение, присела перед чемоданом на корточки, открыла замки, откинула крышку. Прощупала мешочки, явно осталась довольна. Потом пошарила в чемодане, выудила навигатор.

Саша успел заметить над краешком крышки знакомую уже пластмассовую коробочку. Таня изменилась в лице, безвольно выронила навигатор обратно в чемодан. Теперь лицо ее выражало отчаяние.

– Чего случилось-то? – участливо спросил он. – Пропало что? На тебе лица нет.

– Нет-нет, все на месте, спасибо.

– Этот гад хотел чемодан к своим рукам прибрать, а нас обоих на тот свет отправить. Правда, обещал еще тебя…

– Животное!

Таня резко встала, подошла к убитому, всмотрелась в лицо, даже обошла, посмотрела в профиль. Почему-то успокоилась, захлопнула крышку чемодана, уселась на него.

– У тебя закурить нет? – неожиданно спросила она.

– Не курю. Ты узнала, как деревня называется?

– Конечно, Шокино.

– Прямо в масть. Был у меня тут шок, когда в спину этот стволом ткнул.

– Лучше бы ты их обоих тогда, на поляне…

– Как уж получилось.

Саша доел все, что было в узелке, собрал хлебные крошки, кинул в рот и пожевал.