Крестившиеся вместе с Лесли офицеры получили поместья и сто-двести рублей деньгами, и даже простые солдаты записывались дворянами по «московскому списку». Но несмотря на подарки и уговоры, многие иноземцы не приняли православия. Часть из них уехала, остальные стали постепенно перебираться в Немецкую слободу. Лишь через некоторое время немцам было позволено восстановить свои церкви — но без алтарей и проповедников.
Затем политика властей неожиданно смягчилась. Началась создание регулярной армии. Было решено комплектовать новую армию так же, как в Швеции, набирая рекрутов с определенного числа дворов. Рекруты должны были служить всю жизнь; лишь во время мира их могли отпустить в родную деревню. Новые солдаты находились полностью на содержании государства. Они получали жалование и обеспечивались обмундированием и оружием. Солдаты, оторванные от пахоты, получали неплохое жалованье — по шесть копеек в день, это оплата квалифицированного ремесленника. К началу шестидесятых годов было сформировано пятьдесят пять полков «иноземного строя» с русскими солдатами и иностранными офицерами. Дело не ограничивалась формированием солдатских пехотных полков. Старую дворянскую конницу учили сражаться в строю и создавали полки рейтар. В связи с созданием новой армии — расходы резко возросли, и правительство увеличило чекан медной монеты. Деньги резко обесценились. Девять лет назад в Москве вспыхнул «медный бунт». Были вызваны полки стрельцов, а в подкрепление к ним, все офицеры из Немецкой слободы на Кукуе. Бунт был подавлен, солдатам и офицерам новой армии платили медными деньгами, а крестьяне не продавали хлеб на медь. Крестьяне, собрав урожай, прятали его в ямы — боялись, что солдаты отнимут зерно. Дезертирство приняло массовый характер. Новая армия была создана на медные деньги и начала распадаться, когда эти деньги обесценились. Правительству, в конце концов, пришлось отказаться от чеканки медяков и возвращаться к серебряной монете. Для чего монополизировалась торговля основными экспортными товарами: пенькой, юфтью, поташем, смолой, соболями, салом, лесом. Все перечисленные товары забираются у купцов с выплатой компенсации медными деньгами и продаются иностранцам за серебро.
После войны с поляками по договору в Андрусове заключение мира спасло начавшую распадаться армию. Полки иноземного строя были на время распущены по домам, в случае новой войны они опять будут собраны в нужный момент.
Свищ довольно усмехнулся — Вовремя мы решили матушку Русь навестить! — перейдя на английский добавил — Прикиньте, если бы два десятка лет назад бы нас сюда закинуло! Мало того что вся Европа воевала, так еще и здесь хрень полная творилась!
Добравшись до Москвы, мы в ожидании приема посольским дьяком попросили сопроводить нас в Кукуй. Когда впереди показалась слобода, выстроенная недалеко от устья Яузы, встречные мужики вслед нам проорали — Кукуй, кукуй! Немчин, мчись на хуй! — расхохотавшись, охальники рванули в проулок.
Сопровождающий нас Матвей, ухмыльнулся — Немцы постоянно жалуются царским дьякам на позорное поношение, те хватают виновных, кнутом бьют, но охальники не переводятся. — слобода была создана по решению Ивана Грозного, который расселил там немцев, взятых в плен во время Ливонской войны. Жителям Кукуя с тех времен было разрешено заниматься своими ремеслами, исповедовать свою религию и даже торговать спиртными напитками, что было запрещено на Руси — это была царская привилегия. Немцы же злоупотребили царской добротой: через какое-то время москвичи стали писать жалобы митрополиту о том, что немцы целенаправленно спаивают православных и занимаются ростовщичеством. Слобода была сожжена, имущество лютеран отнято в казну, а сами они, были зимой изгнаны нагими, в чем мать родила. Борис Годунов, который испытывал слабость к иностранцам восстановил Немецкую слободу. Но из-за Смуты несколько раз слобода сгорала дотла, а потом снова отстраивалась. Вон то здание — немецкая таверна, в ней сможете узнать, у кого сдаются комнаты. Прощевайте, еще свидимся!
Сопровождающие повернули коней и рысью поспешили прочь. Я же отдал поводья оруженосцу и прошел в уютную, чистую таверну, где хозяин протирал столы. Я обратился к нему по-немецки — Здравствуй, хозяин! Я барон Уитэм. Не подскажешь, есть ли здесь, на Кукуе дома на продажу?
— Нет, но вы, господин барон можете буквально за копейки приобрести большой участок земли. Русские для нас, иностранцев готовы отдать свою землю практически даром, только бы мы остались жить в Москве. Если хотите, мой старший сын отведет вас к нашему старосте, который выделит вам землю, а если вы не поскупитесь, то можете попросить отдать участок земли около дороги. На этом участке сможете целый дворец построить с комплексом вспомогательных строений.
Сын хозяина таверны по имени Карл показал нам участок земли и мы сообща согласились — участок ровный, одной стороной выходит к дороге, ведущей к центру Москвы, а второй — к речке. Заплатив сверху один золотой, мы получили право на приглянувшийся нам участок и помимо него купили еще один на самой окраине слободы возле поля, на котором несколько родников образовали речушку шириной три метра, впадающую в небольшое озеро. Наняв две артели плотников, мы на следующий день к вечеру ночевали уже в гостевом доме с четырьмя спальнями и большой гостиной, кухней на первом этаже и казармой для оруженосцев на втором, им соорудили двух-ярусные нары. Еще два дня печники ставили две печи в противоположных концах нашего коттеджа, срубленного из сосны, а плотники на берегу реки поставили баню, в которой предбанник, оборудованный помимо крючков для одежды столом и лавками, вмещал сразу с десяток человек, парная принимала четыре-пять человек. Мостки от бани вели в воду. После бани мы отправили плотников на дальний участок строить деревянную крепость с казармами и конюшнями для нашей армии. На пятый день за нами явились двое стрельцов, сообщив о немедленном посещении нами посольского приказа. Взяв с собой четверых оруженосцев, мы отправились в Кремль.
В кремле нас встретил подъячий, который отвел нас к дьяку. Тот, потребовав наши дворянские грамоты, внимательно их изучил, заодно я передал ему подорожную короля Франции. Дьяк, вернув нам документы, хитро прищурился и спросил — Не вы ли поубивали войско шляхты под Могилевым?
— Мы, но мы защищались. Поляки хотели нас ограбить.
Дьяк кивнул и гнусаво протянул — Завтра к десяти утра вас хочет увидеть его Величество Государь, Царь и Великий Князь всея Руси Алексей Михайлович! Очень уж его заинтересовал ваш отряд наемников.
Мы откланялись и, забрав своих коней, вернулись на Кукуй. Перед аудиенцией попарились в бане и помывшись, отправили париться своих оруженосцев, которые, повздыхав, как на плаху отправились смывать свою грязь. Старшим мы назначили незаконнорожденного графского сына Бертрама, который выделялся своей способностью впитывать знания как губка. Затем нанятые прачки постирали все наше нижнее белье. Наши вагенбурги с драгоценностями круглосуточно охранялись нашими конюхами вместе с собаками.
Утром, надев на шеи французские ордена, унизав пальцы перстнями, мы в сопровождении важно задравших носы дворянских детей въехали в Кремль, оставив наше сопровождение снаружи, нас провели в тронный зал, где нас принял царь со своими думными боярами. Странно, что у нас не отобрали шпаги и кинжалы. Посольский дьяк представил нас и упомянул тот разгром поляков, что мы устроили по дороге на Русь.
Царь с интересом разглядывал нашу четверку — Я вижу на вас знаки Ордена Франции, за что вас наградил мой брат Людовик?
Я шагнул вперед и низко поклонился — Мы оказали немало услуг королю Франции и разоблачили отравительницу при дворе его Величества, которая ради наследства отравила отца и братьев. Его Величество король Франции просил нас передать вам, великий государь, картину кисти великого художника да Винчи! Цены это произведение искусства не имеет, картина бесценна!
Змий, сняв покров, показал картину царю.
Тот аж привстал — Хороша девица! Господа бароны! Вы прибыли ко мне аж из самого Лондона, причем взяв с собой небольшую армию. В первый же день в Москве вы приобрели землю в Немецкой слободе и строите на ней дома. Я так понимаю, вы хотите остаться в Москве?
— Совершенно верно, мы хотим поступить вам на службу вместе с нанятыми нами наемниками. Мы готовы креститься в православие и просим Ваше Величество разрешить отобрать нам три тысячи крестьянских детей от десяти лет до двенадцати лет для обучения военной науке. Через десять лет у вас будет два лучших во всей Европе пехотных полка, которые при правильном применении смогут переломить ход сражения. А если позволите набрать полторы тысячи дворянских детей, то мы подготовим лучший кавалерийский полк. На основе этих полков можно будет создать дивизию из трех пехотных и двух кавалерийских полков. Расходы в течении этих десяти лет потребуются только на казармы, питание и одежду с обувью. За своих наемников я готов получать из казны по тем же расценкам, по которым оплачивает ваша казна. Еще нигде в мире нет подобных учебных военных университетов. Вы, Ваше Величество, станете первым государем, который подошел к созданию профессиональной армии с научной точки зрения. Из лучших студентов мы сможем подготовить офицеров и вам не потребуется нанимать их за рубежом. Ведь логично же — если университеты готовят лекарей, философов, священников, то почему упущена подготовка будущих офицеров?
— Барон, вы хорошо говорите по-русски, правда ваша речь построена как то странно. Остальные бароны также знают наш язык?