Конгрессмен Фарнум подался к микрофону, одной рукой держась за него — такая поза весьма эффектно смотрелась на экранах телевизоров.

— ...но, капитан Грейнджер, разве не правда, что эти Котики, о, простите, служащие спецгрупп ВМФ, как вы их называете, разве не правда, что они создают в Военно-Морских Силах проблемы административного и дисциплинарного характера?

— Конечно, господин председатель. Но я уверен, те же точно проблемы возникают с любыми другими элитными подразделениями.

— А... Но разве не правда, капитан, что в местах дислокации Котиков отмечаются многочисленные инциденты? Пьянство? Сексуальные преследования как гражданских, так и военных лиц женского пола?

— Правда, господин председатель. Инциденты действительно имеют место. Но, должен заметить, это совершенно особый тип людей, нацеленных на выполнение боевой задачи, подготовленных настолько хорошо, что я даже не мог в это поверить, пока не увидел собственными глазами.

— Вряд ли их подготовка послужит оправданием тем противоправным действиям, капитан Грейнджер. Кстати, сами-то вы не Котик, не так ли?

— Нет, сэр. Но мне приходилось несколько раз работать с ними.

Конгрессмен, сидевший через несколько человек от Фарнума, оторвался от своих бумаг.

— Когда вы последний раз видели Котиков в деле, капитан Грейнджер?

— Во время войны в Заливе, конгрессмен Мёрдок. С катеров высаживали подразделение Котиков в районе Эль-Кувейта в ночь накануне решающего наступления генерала Шварцкопфа на иракцев, а это была чертовски впечатляющая операция. С вашего позволения...

— Не сомневаюсь, капитан, — перебил его Фарнум, — многие из этих элитных подразделений зачастую выдумывают себе впечатляющие операции, дабы привлечь внимание общественности.

— Я бы так не сказал, господин председатель. Котики действуют в обстановке полнейшей секретности, и их участие в той войне не освещалось прессой довольно долго, даже после ее окончания. В том конкретном случае они появились на хорошо укрепленном побережье у Эль-Кувейта и произвели там ряд сильных взрывов, создав у иракского командования впечатление, будто американская морская пехота уже у стен города, а не к югу от него. По нашим данным, иракское командование в то утро спешно перебросило часть формирований с фронта на побережье, чтобы отразить мифическую атаку морских пехотинцев.

— Да, да, капитан Грейнджер, — произнес Фарнум, копаясь в своих записях. — Мы в курсе. И все же хочу обратить особое внимание на то, что теперь КАЖДЫЙ род вооруженных сил имеет свои собственные — весьма дорогостоящие, должен заметить — спецподразделения. У ВВС есть первая и седьмая эскадрильи специальных операций. Морская пехота уверяет, что она целиком и полностью относится к элитным силам, однако и у нее есть отряды специального назначения. Сухопутные войска... ах, да, в их распоряжении — рейнджеры, подразделения «Дельта», воздушные десантники и прочие спецгруппы. Согласитесь, капитан Грейнджер, все эти подразделения выполняют почти те же задачи, что и Котики.

— Ну... да, господин председатель, но...

— Отряды морской пехоты «Рекон» действовали бы в Кувейте не менее эффективно, чем Котики, верно?

— Да, сэр.

— Как же получается, что морская пехота, группы по освобождению заложников ФБР, рейнджеры, подразделения «Дельта», Котики и Бог знает кто еще так интенсивно готовятся, скажем, к освобождению заложников? Много ли случаев захвата заложников у нашей нации было в прошлом, а, капитан Грейнджер?

— Боюсь, я не готов ответить на этот вопрос, сэр.

— Я хочу сказать, мы просто не нуждаемся в таком количестве подразделений для выполнения одних и тех же задач. Это бессмысленное и разорительное дублирование усилий, оборудования и финансов, которое государство в нынешней экономической ситуации просто не может себе позволить. Задача нашего сегодняшнего совещания — решить, нужно ли Конгрессу продолжать финансирование отрядов SEAL ВМФ.

— Господин председатель, Котики добавляют нашим спецвойскам новое, уникальное и весьма ценное измерение. Например, их способность действовать под водой...