Его звезда судебного исполнителя лежала на кухонном столе рядом с бумагами – здесь он бросил ее вчера, когда плелся к кровати. Раньше этот символ был ему необходим, а сейчас носить его не хотелось. Он задумчиво посмотрел на посеребренный кусочек латуни. От любви до ненависти – один шаг, если не сказать больше.
Он положил звезду в задний карман. Чувствовать ее было неприятно.
Тим раскрыл верхнее досье, и с фотоснимка на него уставился Дэн Лори. Бесцветные глаза, похожие на камешки. Широкий, как у рок-певца, рот. Прямые черные волосы на висках. Тим не двигался с места, пока солнце медленно карабкалось по сосновой мебели фирмы «Хартли», и его бледный свет придавал кухонным стенам серый оттенок.
Он спокойно сказал в эти плоские глаза – едва слышно, почти про себя:
– Молись, чтобы она осталась жива.
16
Командный пост затих, как только в дверь вошел Тим. Рука Циммера потянулась к клавиатуре ноутбука, и изображение на стене исчезло. Несколько человек пробормотали приветствия; остальные уткнулись в материалы расследования. Мелейна тут не было – своего рода благо: Тим сейчас был не в настроении вступать в разногласия с ФБР. Рядом с компьютером он заметил пустую шкатулку для ювелирных изделий.
Тим опустился в кресло между Медведем и Геррерой:
– Продолжай.
Циммер неохотно нажал на клавишу. Дисковод снова загудел, и на противоположной стене появились кадры видеозаписи из патрульной машины Дрей. Встроенная в зеркало заднего вида автомобильная видеокамера автоматически включалась, когда на крыше загорались прожекторы, обеспечивая панорамную съемку всего происходящего перед лобовым стеклом.
Картинка задрожала, когда Дрей притормозила на пустынном шоссе; в свете прожекторов стоял Дэн. Она смогла опознать его только потому, что Тим, пытаясь задержать его, приказал Дэну снять шлем. Мнимая удача вскоре обернулась большими неприятностями.
Дрей несколько раз нажала на кнопку сирены, чтобы остановить Дэна, затем в рупоре прозвучал ее голос:
– На обочину! Заглуши мотор! Руки вверх!
Когда она сделала паузу, чтобы собраться с духом, было слышно ее взволнованное дыхание. Громкоговоритель разразился яростным лаем: Дрей хранила у себя запись лая немецкой овчарки, это помогало подавить сопротивление при задержании, если она патрулировала улицы одна. Она сделала вид, что успокаивает собаку, машина качнулась, и они услышали звук открывающейся двери; Дрей поставила ноги на гравий.
Страх комом застрял в горле Тима.
Наконец Дрей появилась в объективе, попав под свет прожектора, – мускулистая, с огромным животом, сжимая обеими руками свою «беретту». В конце беременности Тим стал требовать, чтобы она не ездила в патрульной машине одна, но у Дрей всегда находились сильные контраргументы. В силу неумения начальства организовать работу, ее участок отличался нехваткой людей и избытком текущих дел, а сама она – нехваткой терпения и избытком упрямства.
На ее желтовато-зеленой бейсболке красовался значок управления шерифа округа Вентура. Светлые волосы прядями спадали за уши. Она неуклюже направилась к байку.
– Вот так. Держи руки вверх. Слезай с мотоцикла.
Едва слышно зашумели моторы, и из темноты появились еще четыре байка, по два с каждой стороны. Они подъехали почти вплотную к Дэну – такая тактика, как понял Тим вчера вечером, служила исключительно для пресечения попыток задержать их. Байкеры поправили зеркала, чтобы прожекторы не слепили их, но Дэн, несмотря на яркий свет, глядел в зеркало, нацеливая скрытый в руле дробовик.