Тим посмотрел назад. Фургон Медведя и служебная машина Герреры не смогли выехать – их путь заблокировали «харлеи».
Расстроенному неудачей Тиму ничего не оставалось делать, как смотреть вслед исчезающему из вида Вождю.
«Метисы» продолжали свой путь; колонна напоминала реку, расцвеченную клубной символикой. Эль Вьейо метрах в двадцати от «боевой колесницы» одиноко возглавлял траурную процессию; он не нуждался в дорожном капитане. Его внешность и манеры были классическими, словно он только что сошел с обложки вестерна или со второсортной ковбойской гравюры, которые туристы иногда вешают у себя в ванной. Узкое шоссе неумолимо и ровно тянулось вдоль Энтелоп Вэлли, Долины Антилопы, где высокие мохаве[7] неохотно покорились цивилизации. Навстречу им проехала какая-то машина; в ее окнах показались встревоженные бледные физиономии.
Погода была безветренная и ясная. Вокруг было тихо, лишь негромко рычали двигатели, шелестела резина по асфальту и свистел задуваемый в шлемы воздух.
Головная и замыкающая «боевые колесницы» взорвались одновременно, оторвавшись от дорожного полотна в облаках оранжевого пламени.
«Метисы» смешались; только те, кто ехал в центре, смогли оценить ситуацию. Заскрипели шины, пойманные в ловушку байкеры начали газовать, словно табун диких лошадей, загнанных в стойло.
Из-за ближнего холма выехали два «харлея»; за рулем были Дэн и Кейнер. Козел с Том-Томом сидели сзади, полуобернувшись и держа наготове пулеметы AR-15. Они начали стрелять сквозь огненный шар, поглотивший головную «колесницу», осыпая градом пуль всю процессию. Пулеметы изрыгали пламя, в тела «метисов» въедался свинец. Плоть и металл смешались, ревели двигатели, вращающиеся покрышки рвали одежду и кожу людей.
«Грешники» издавали пронзительные крики; их пулеметы дымились. Среди «метисов» царило полное опустошение, лишь редкие стоны, хруст конечностей в месиве из тел и машин и запах горелой плоти.
Четыре «грешника» вынули пистолеты из поясных чехлов и, обходя «метисов», похожих на беспомощных тюленей в приливном бассейне, добивали раненых выстрелами в голову.
Эль Вьейо лежал с поломанными руками и ногами, метрах в девяти от своего дымящегося мотоцикла, пригодного теперь лишь для съемок пугающей дорожной хроники. Его нарядный головной убор догорал рядом с ним. Жар от полыхающего фургона превратил цвет его кожи из бронзового в красновато-коричневый, а щека прилипла к асфальту.
Подошел Дэн и уставился на него, прикрыв лицо ладонью от ярких лучей полуденного солнца.
– Посмотри на меня.
С огромным усилием Эль Вьейо оторвал щеку от полотна. Он с вызовом взглянул в глаза Дэну; его морщинистое лицо превратилось в злобную гримасу.
Прозвучал выстрел.
Подрулил Козел, Дэн сел на мотоцикл, и они укатили вслед за Кейнером и Том-Томом. Жар все глубже въедался в «боевые колесницы», а треск рвущихся патронов становился все громче.
10
Тим шел, склоняясь над трупами; некоторые из них обуглились. Место побоища занимало около четверти мили. Тлеющие остовы «боевых колесниц» догорали; из них валил черный дым. В поле зрения Тима попал вертикально стоявший байк; его колесо лениво вращалось, как детская вертушка на слабом ветерке. Тим закрыл глаза, пытаясь избавиться от навязчивого жужжания мошек. Горелый запах вызвал в его памяти иную картину: кружат «вертолеты», ветер от их винтов раздувает воронки в песке; досье вымазаны отпечатками пальцев, которые недавно наносили на лицо маскировочные полосы. Его воспоминания о рейнджерских временах только подчеркнули то, что он уже понял: все это сотворили не просто какие-то байкеры-мачо, готовые подраться за клубную девицу, – это был тактический ход, профессионально спланированный и реализованный.
Помощник шерифа хихикнул, показав на дыры в кузове фургона, пробитые воспламенившимися патронами:
– Как будто они салютовали из двадцати ружей.
Тим сказал: