– Машина, конечно, отличная, явно ручной сборки, всё идеально подогнано, но всё же высоту больше одиннадцати с половиной не держит, мотор захлёбывается и глохнет от недостатка воздуха.
– Не знаю, что и сказать. На высоту машину поднять могу, но как это получается, извини, сам не знаю. Прошу машину: миленькая, поднимись ещё выше, и она поднимается. Это что с прошлой было, что с этой. Может, в этом всё дело?
– Может быть, – хмыкнул старлей.
– Хорошо ещё, сейчас лето, пулемёты не замерзают, а что зимой будет? Да, кстати, у нас вечером награждение. Всем на плацу быть.
Светлов кивнул, и мы направились завтракать. А потом отсыпались.
Три следующих дня никаких событий не принесли. Немцы не летали, мы тоже. То, что я сбил семь самолётов, да ещё высотников, конечно, вызвало интерес, всё же это большая редкость, но правильно оформленные документы ясно показывали, что это было сделано на одиннадцати тысячах метров, редко двенадцати. На той высоте, где МиГи хоть и с трудом, но могли работать. Об этом бое и количестве сбитых даже по радио объявили, назвав мою фамилию. Парни, сидевшие у тарелки репродуктора, это слышали и позвали меня. Да я не успел, но на словах мне передали, что было сказано.
Награждение прошло нормально, я получил свой «Боевик», другие тоже свои награды, кому они пришли. К счастью, все их дождались, всё же не всегда такое бывает. А сегодня утром мне сообщили, что я могу вставить ещё по одной шпале и явиться в штаб за новыми документами, майора мне утвердили. Возвращаясь же из штаба, я заехал в местный, Горьковский медицинский институт. Я там сдаю экзамены на диплом врача. Я смог договориться с руководством института, и они пошли мне навстречу, только преподавателей я должен вылавливать сам, так как сейчас пора приёмных экзаменов. Сегодня я надеялся попасть к преподавателю по анатомии. Табель с оценками постепенно заполнялся. Я это затеял со скуки, тем более профессия для мирной жизни тоже нужна.
К счастью, я застал нужного преподавателя, и даже у него нашлось время. Опрашивал он меня три часа и давал задачи, мы даже в морг ездили, и я на практике показывал знание предмета, так что ещё одна роспись с отметкой «отлично» у меня появилась. Осталось сдать ещё три предмета. Удачно найдя двух преподавателей, договорился, когда они смогут принять меня. К сожалению, преподаватель третьего предмета в отъезде, будет только через неделю. Ничего, подожду.
А когда возвращался в полк, на въезде знакомый сержант на посту попросил меня срочно проехать в штаб. Меня ищут. А чего искать? Я сообщил, где буду. Тем более, если бы вылет, меня из-под земли достали бы. Нет, тут что-то другое. Так и оказалось. Дежурный по штабу сообщил:
– К вам тут, товарищ майор, товарищ полковник приехал. Командир авиационного корпуса, фронтовик.
– Кто такой?
– Егорьев его фамилия.
– Нет, не слышал, – стараясь вспомнить всех полковников ВВС, пробормотал я. – Ладно, сейчас узнаю. Где он?
– Комполка повёл его показывать ваш истребитель, они сейчас там, на стоянке.
– Угу.
Я сел в «виллис» и, с пробуксовкой стронувшись с места, погнал к моему самолёту, отметив по пути, что на аэродроме стоит незнакомый Як, видимо, полковник на нём прилетел. Гнал я по привычке так, что пыль столбом стояла, по этой манере езды меня издалека узнавали. У моей стоянки действительно виднелась группа командиров. Я с разворотом повернул и ударил по тормозам, ставя машину точно на её место. Подхватив трость, направился к гостям. Там был и Светлов, и возвышался своей мощной фигурой Бадин. Нормально. А вот полковник выглядел знакомым, где-то я его видел, но смотрел он на меня как на совершенно незнакомого, но уже известного человека. Ну точно, вспомнил!
– Здравия желаю, товарищ полковник, давно не виделись. Полгода уже почитай как.
– А мы знакомы? – нахмурился тот, явно пытаясь припомнить, встречались ли мы и где.
– Ну как же, в камере на Лубянке одну баланду хлебали. С нами тогда в одной камере ещё два генерала сидели.
Командиры вокруг тут же навострили уши, слушая такие откровения, подобного о нашей жизни они явно не знали.