В свою просьбу сыщик вложил сразу несколько моментов, в присутствии бояр и воевод князь не откажет ему в просьбе принять участие в бою. Но, если он не дурак, подстрахуется, отправив с Сергеем для его защиты не менее полусотни нурманов, а их и хотел попросить Лосев для защиты своих пушкарей. Лишь викинги и ушкуйники смогут выдержать натиск рыцарской конницы в случае неожиданной атаки и дать возможность пушкарям подготовиться к выстрелу. Потому и собирался капитан стать вместе со своими ребятами, что иного выхода не было. В рядах готовой для атаки рыцарской конницы он насчитал не меньше двухсот всадников, выдержать их удар практически невозможно, если не выстроить препятствие между стрелками и всадниками. К этому и стал готовить своих парней капитан, благо ни один командир не пытался помешать ему.
Ребята быстро сгрузили пушки и поклажу с двадцати повозок, срубили и накидали в них ветки и жерди, нарубленные в ближайшей роще. Затем все стрелки надели трофейные доспехи, повесили на спину щиты и спрятали между ветками свои ружья. Сами парни впряглись в повозки, выстраивая их между пушкарями. Потянулись долгие минуты ожидания, прежде, чем прозвучал княжеский рог, и два десятка орудийных повозок неспешно потянулись навстречу линии рыцарской конницы. Не успели они пройти двадцать метров, как вторым рядом их стали догонять столько же телег, груженных ветками и жердями, они шли быстрее, обгоняя пушкарей. Примерно на полпути до линии вражеской конницы, вторая линия повозок проскользнула вперёд, продолжая движение на корпус впереди пушкарей. В этот момент лучники противника принялись за стрельбу, осыпая смертоносным дождём авангард славянского войска.
Капитан ждал именно этой минуты для развёртывания заграждений, прикрываясь щитом, он выкрикнул команды, помогая разворачивать передовую тележку, что толкал вместе с десятком ушкуйников. Вслед за ними стали разворачивать остальные телеги, заполненные хворостом и жердями, стрелки и ушкуйники выдвинули жерди и ветки в стороны от телег, сооружая примитивные заграждения от конницы. Несомненно, эта преграда будет сметена в первые же секунды атаки рыцарской конницы, но даже им придётся пробираться к пушкарям не сплошным фронтом, а в узкие промежутки между расставленными телегами с хворостом. После установки преграды вятичи со стрелками вернулись под защиту больших пушечных щитов второго ряда телег. Там пушкари споро снимали орудия с повозок и устанавливали на лафеты, нацеливая в свободные проходы временного заграждения. Английское войско продолжало осыпать славян стрелами, не предпринимая никаких попыток атаки.
Тянулись напряжённые минуты ожидания, перемежаемые вскриками боли и обиды, от всё учащавшихся попаданий стрелами. После очередного стона Сергей не выдержал и скомандовал залп из всех орудий, привычно открывая рот, чтобы не оглохнуть. Особого эффекта картечь на таком расстоянии не дала, но заставила коней передовой линии рыцарей взбеситься. Судя по выкрикам, получили ранения и воины противника, славяне заметили десятка два упавших. Пока королевские войска успокаивали коней, Лосев приказал зарядить пушки ядрами, несколько десятков таких зарядов на случай разбивания городских и замковых ворот в запасе имелись.
— Не получилось картечью, попробуем ядрами, — пробормотал он про себя, давая отмашку к залпу, — нас стрелами не закидаете, Робин Гуды хреновы, не французы какие.
На этот раз эффект от выстрелов получился достаточный, чтобы вывести противника из себя. Два десятка свинцовых ядер врезались в плотные ряды рыцарской конницы, убив и покалечив не меньше пятнадцати воинов. Не успели рыцари восстановить порядок, как новая порция свинцовых болванок угодила в нестройные шеренги королевского войска, найдя себе другие жертвы. Тут любому рыцарю стало ясно, что их просто расстреливают, не оставляя шансов заслониться щитами, из двух вариантов — отступить или немедленно атаковать, гордые нормандцы выбрали именно тот, на который и рассчитывал Лосев. Не ожидая общей команды, отдельными группами всадники устремились в атаку, с вполне очевидной целью, раздавить хлипкие два десятка телег. Наступила долгожданная атака, с усердием провоцируемая Лосевым, в которую втягивались всё новые и новы королевские воины. Сорвавшись с места, воины третьего и более глубоких рядов нормандской конницы не видели ничего впереди, а шум множества копыт и бряцанье сотен доспехов заглушило любую возможность организованного руководства войсками. Нормандцы втягивались в примитивную мясорубку, где воинский опыт и численный перевес гарантировал им победу.
Так, без сомненья, думали королевские воины, продвигаясь вниз по склону, навстречу чужакам, бросившим вызов королевству. Многие успели рассмотреть врагов, оценить их количество и не сомневались в лёгкой победе. Воины спешили добраться до врагов, чтобы урвать свою долю трофеев, зря, что ли они два дня добирались в Лондон. Возвращаться домой без трофеев обидно, вот и рвались вперёд все восемь тысяч воинов, не сомневавшихся в быстрой победе. Стволы орудий, открывших беглый огонь картечью, стали быстро нагреваться, Сергей дал отмашку пушкарям подвозить новые орудия. Лучники противника прекратили стрельбу, увлечённые вперёд потоком воинов, тоже стремились сблизиться с врагом, явно не бескорыстно. Сразу все шестьдесят повозок с пушками и снарядами рванули на помощь лихорадочно отстреливавшимся выселковцам. За ними не удержали строй нурманы, уже видевшие результаты подобных столкновений и не сомневавшиеся в победе переселенцев.
Беглый огонь из передовой двадцатки пушек укладывал на землю всё больше приближавшихся рыцарей, тела убитых и бьющиеся раненые лошади заметно снизили скорость сближения врагов. Немногочисленных нормандцев, прорвавшихся к передовой линии славян, расстреливали из ружей. Пришлось вступить в бой сотне ушкуйников, приданных князем для прикрытия пушкарей, по просьбе Сергея. Глядя на их слаженные действия, Лосев залюбовался работой профессионалов. Вятичи сбили плотный строй, прикрытый щитами, о них разбивались немногочисленные королевские воины, сумевшие пробиться сквозь смертельный свинцовый град. Щиты воинов не давали возможности врагам пробить оборону, зато одновременная атака сразу двух или трёх ушкуйников из-за линии щитов не оставляла шансов противнику устоять.
Не прошло и пары минут шумной неразберихи возле линии обороны переселенцев, как подоспели сорок пушек и четыре сотни викингов. За ними продвигались немного запоздавшие сотни стрелков, их сразу перехватил капитан, отправив на фланги. Стрельба через головы пушкарей и нурманов означала бесполезную трату патронов. Помощь подоспела как раз к моменту, когда раскалившиеся стволы двадцати передовых орудий вынудили прекратить стрельбу из них. Пробиравшиеся прямо через трупы своих соратников королевские воины не успели заметить момента, дававшего им призрачную надежду на победу. Мощный залп сразу сорока пушек услышали все, кто шёл за ними. А выкошенные с расстояния тридцати метров сотни воинов буквально открыли глаза бежавших за ними ополченцев. Неожиданно для себя собранное впопыхах ополчение поняло, что рыцарей и дружинников впереди не осталось. Лавочники и кузнецы, конюхи и селяне, собиравшиеся пограбить кучку очередных беглецов с континента, почувствовали, что грабить будут не они. Более того, они физически ощутили остриё вражеской секиры на своей шее.
Первые ряды дружно стали бросать оружие, падая на колени, они понимали, что убежать не успеют, задние ряды продолжали напирать вперёд. Пока до тех дошёл факт поражения, не меньше двух тысяч ополченцев успели бросить оружие и опуститься на колени. Часть ополченцев посмышлёнее бросилась наутёк, расставаясь с тяжёлым оружием. Как то неожиданно прекратился огонь пушек, после циничного расстрела из ружей трёх групп нормандцев, не прекративших сопротивление, оставшиеся в живых немногочисленные профессионалы приняли решение о сдаче в плен.
Убедившись, что всем раненым пушкарям оказывают помощь, Сергей, в сопровождении местных славян и Робина, отправился к толпам пленников, что собирали привычные к таким делам нурманы. Снова начался отбор мастеров и ремесленников, заранее обговорённый с князем. Плотники, корабелы, кузнецы, ювелиры и чеканщики, красильщики и лекари, отозвавшиеся на вопросы Робина и его помощников, отводились в сторону пушкарей. Окончательное решение по своим пленникам Лосев собирался принять позднее, когда прекратятся боевые действия. Нурманы, ушкуйники и дружинники хозяйственного Бранко бодро раздевали трупы рыцарей, собирая трофеи. Они и обнаружили тело короля Вильгельма, в окружении группы рыцарей, трём из них удалось выжить. Позднее выжившее окружение короля рассказало, что смертельным оказался залп подоспевших сорока орудий. К этому времени стоявшие впереди короля воины успели продвинуться вперёд, оставив его величество без живого щита. А окованные серебром доски деревянного щита, удерживаемого перед Вильгельмом оруженосцами, картечь разнесла вдребезги, как и самого короля. Опознать то, что осталось от его величества, удалось по золочёному шлёму и пробитой кирасе.
Такую удачу Ярослав упускать не собирался, в Лондон отправились все верховые Буртасы, все ушкуйники и две сотни нурманов. Сразу за ними устремился Бранко с полусотней дружинников, оседлавших немногочисленных уцелевших коней. За ними двинулись почти все переселенцы, оставив для охраны пленников, занимавшихся захоронением убитых и сбором трофеев, сотню стрелков и полсотни нурманов, получивших лёгкие ранения. До столицы осиротевшего королевства Сергей, в сопровождении сотни груженых пушками, боеприпасами и раненными выселковцами повозок, добрался через пару часов. В городе вовсю резвились дорвавшиеся до лакомых кусков нурманы, ушкуйники и дружинники князя. Сам Ярослав занял королевскую резиденцию и пересчитывал казну. Волхвы под чутким руководством Судислава занимали церкви, вышвыривая оттуда монахов и служек. Немного растерянные стрелки бродили по городу, впервые в жизни увидевшие такое большое селение с обилием каменных домов. Исполняя указание князя, они отстреливали и пленяли всех, кто пытался оказать сопротивление.
Лосев воспользовался неопытностью парней, привыкших к его руководству. Он направил несколько групп по установленным адресам ювелиров и кузнецов, красильщиков и чеканщиков. Сопровождали стрелков всё те же односельчане Робина, служившие переводчиками. Самому капитану средневековый Лондон не приглянулся, типичная Бухара или Мары, где глинобитные домики заменены каменными и деревянными строениями. А в целом такая же теснота, кривые улочки, запуганные жители. Двадцатилетнее господство нормандцев полностью уничтожило всяческий дух сопротивления, ни один из горожан не пытался противиться грабежу. Даже ночью запуганные лондонцы не попытались убежать, обречённо встречая утром своих новых хозяев.
Капитан ночевал вне городских стен, в шатре, привычно окружив себя кольцом из пушек. Все последующие дни он вместе с Робином и Вуйко осматривал мастерские в поисках необходимых материалов. За несколько дней безудержного грабежа столицы королевства выселковцы захватили несколько тонн меди, свинца и железа, а самое главное, полное ведро ртути. На скотных дворах парни нашли и собрали больше ста килограммов селитры, с такими запасами дальнейшее производство оружия и припасов не представляло особой проблемы. Лосев конфисковал инструменты и оборудование двадцати кузниц вместе с мастерами и подмастерьями. Оставался сущий пустяк, обосноваться вблизи хорошего железного рудника, где мастера уже сами займутся привычным делом. Робин вместе с пронырливым Вуйко предложили на выбор три таких рудника к западу от захваченной столицы. Лосев решил обосноваться в районе самого южного рудника, в десяти верстах от морского побережья, в местности с красивым названием Васакс, с этой просьбой он отправился к Ярославу.
Князь оказался великолепным администратором, за пару недель он привёл к присяге всех окрестных феодалов. Заполучив в свои руки Книгу страшного суда, где содержались сведения о всех городах, селениях и замках королевства, он сразу разослал по городам и весям своих представителей. Более того, с ними отправились соратники Судислава, занимать многочисленные церкви и монастыри. Ярослав не забыл рассказы капитана, обмолвившегося пару раз о богатствах церковнослужителей, сосредоточенных в монастырях и епископатах. Сейчас его порученцы обирали церкви и монастыри, собирая всех церковнослужителей в Лондон, для высылки на материк. Такое решение подсказал сыщик, собиравшийся решить вопрос с реваншем как можно скорее, пока боеприпасы не испортились. Сотня священников с известием о реставрации язычества в английском королевстве вызовет вполне понятную реакцию. На континенте оставались ещё два сына покойного Вильгельма Завоевателя, они же братья погибшего короля Вильгельма. Пока они живы, покоя переселенцам не будет, лучше подтолкнуть обоих принцев к реваншу немедленно, меньшими силами. Для этого священникам продемонстрировали немногочисленность славянского войска и их наёмных союзников-нурманов.
Заранее предупреждённые переводчики «совершенно случайно» оговаривались в присутствии пленённых священников, жалуясь на малочисленность войск оккупантов и стремление самопровозглашённого короля Ярослава нанять себе достойное войско, для чего и грабили все монастыри и церкви подчистую. Нехитрая оперативная комбинация сыщика должна была подтолкнуть братьев покойного короля к скорейшей высадке в Англии. Сам славянский король наслаждался неожиданными богатыми трофеями, особенно серебряным потоком из монастырских кладовых и запасников. Пребывая в благодушном настроении, он сразу отдал Лосеву во владение побережье Васакса, присвоив графский титул. Клерки из канцелярии, где распоряжались Бранко и Робин, быстро составили документ на двух языках, славянском и нормандском, подтверждённые королевской подписью и печатью.
Перед отъездом в свои новые владения Сергей договорился с Ярькой, что после обустройства на новом месте сообщит, куда надо перегнать судно. Вся флотилия переселенцев стояла в Темзе, на подступах к Лондону, кормчие тренировали в управлении парусами и работе вёслами переданных пленников. По замыслу князя, через пару недель суда флотилии, в первую очередь быстроходные парусники, начнут патрулирование пролива Ла-Манш. Он согласился с предложением капитана не жадничать в погоне за пленниками и трофеями, расстрелять по возможности большую часть войска вторжения во время переправы через пролив. Попрощавшись с шурином, Лосев отправился в свои новые владения, обустраиваться. Он не собирался участвовать в обороне королевства, не сомневаясь, что Ярослав справится и без него. Сыщик не потерял здравого смысла и весьма скептически оценивал свои воинские таланты. Своей главной задачей капитан считал подготовку технической базы для производства оружия и припасов, постройку быстроходных парусников. Вмешиваться в дела новоявленного короля он не собирался, не сомневаясь, что надоел Ярославу и его окружению хуже горькой редьки.
Объезжая свои новые владения, с опустевшими церквями, в половине которых хозяйничали волхвы, новоявленный граф Васакса обнаружил на своей территории сразу пять замков. В трёх из них жили местные бароны со своими семействами, благоразумно отправившие в ополчение своих сыновей, благодаря чему и оставшиеся в живых. В четвёртом замке осталась вдова погибшего в сражении со славянами барона, с тремя малолетними детьми. В пятом, самом удобном, по мнению Сергея, для размещения его резиденции, замке, ютилась сестра погибшего барона, этакий классический синий чулок лет тридцати, хотя и не лишённая привлекательности девица. После приведения к присяге всех баронов и старейшин на своей территории, капитан устроился в одном замке с сестрой покойного барона. Старую деву оставили в её крыле здания, остальные помещения заняли выселковцы, сопровождавшие своего учителя.
Всего в замке поселились больше сотни человек, все мастера-переселенцы из Прикамья, неполные шесть десятков, и полсотни местных умельцев, набранные из пленников после двух сражений. Пока мастера размещались и отстраивали мастерские, которые пришлось размещать за стенами замка, больше напоминавшего Сергею обычное трёхэтажное общежитие со стенами, Вуйко организовал посадку картофеля. Шустрый администратор с двухлетней школой организации выселковских работ, он умело распоряжался прислугой замка и быстро нашёл общий язык со всеми подчинёнными графу селениями. Несмотря на конец июля, Сергей надеялся на неплохой урожай, он предполагал, что на южном побережье острова до конца октября холодов не будет. Да и деваться некуда, за время пути картофель пророс и ещё одну зиму не выдержал бы даже в холодильнике. Пока это единственный полезный результат от попадания Лосева в прошлое, картошку оценили жители Прикамья, и была вероятность подобного внимания в Англии. Культивируя картошку, Сергей надеялся избежать многочисленных голодных лет в случае неурожая и вынужденной блокады острова, её вполне следовало ожидать.
Волхвы размещались в опустевших церквях, король Ярослав специальным указом объявил о переходе королевства в единую славянскую веру и единый государственный славянский язык, с одноимённой письменностью. Однако, ожидавший массовых волнений и беспорядков Сергей был удивлён полным равнодушием жителей покорённого королевства к таким новшествам. Возможно, свою роль сыграло двадцатипятилетнее правление других чужеземных захватчиков — нормандцев, истребивших всякую мысль о неповиновении. Они тоже объявили государственным языком свой, нормандский, абсолютно чуждый англам, саксам и ютам, составлявшим большинство населения королевства. Возможно, сказался пёстрый состав населения королевства и всего острова, напомнивший Лосеву Кавказ, где живут сотни племён и народностей, объединённых лишь русским языком и Россией. Оставь их одних, и вековая вражда и зависть соседних родов и племён вспыхнет кровавой гражданской войной. Пример Грузии у всех на виду, в годы советской власти грузины любили кичиться своей тысячелетней цивилизацией и культурой. Куда она исчезла после ухода русских, когда власть в республике захватили уголовники, резавшие и грабившие всех подряд? Страшно цивилизованные грузины с тысячелетней культурой, словно дикари, резали абхазов и осетин, русских и армян, воспевая дифирамбы уголовнику, убийце и грабителю, многократно судимому, оказавшемуся у власти. А потом нашли виновников своей глупости — русских, «известных в Европе оккупантов», не моргнув глазом, перечеркнули двести лет добровольного, едва ли не на коленях, вхождения Грузии в состав Российской империи, спасшие от физического уничтожения саму грузинскую нацию.