«Как только Фай заснет, я предложу ей себя», — подумал эльф и последовал за драконицей в овраг. Страх в нем боролся с предвкушением, но предвкушения было капля, страха же — океан.

— Не очень-то уютно, — заметил Фай, оглядывая их временное пристанище: неровные, осыпающиеся стены ямы, твердую, бугристую землю под ногами.

— Сейчас поправим. — Иданн замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Да, сейчас все будет, — кивнула она самой себе, а потом оторвала от туники широкую полосу ткани.

— Что ты делаешь? — спросил Эвер.

— Чары трансформации — разновидность бытовой магии. Помнишь, я говорила: нельзя создать что-то из ничего? — С этими словами она разжала пальцы, и тряпица медленно спланировала к ее ногам и тут же, упав на землю, начала меняться. Под тихий шепот драконицы обрывок черной материи стремительно удлинялся, становился толще, обретал объем, прямо на глазах превращаясь в пушистую перину, устлавшую дно оврага. Настоящая кровать!

Довольно оглядев результат своего труда, Иданн перекинула волосы через плечо, затем острым когтем отсекла от них прядь сантиметров двадцать. Эвер даже охнуть не успел. Онемевший от удивления, он наблюдал за тем, как отрезанные волосы поднимаются в воздух, там преобразуются в толстые нити и начинают плести над головами путников купол из ткани: нити прилегают друг к другу все плотнее, закрывают все больше неба, света становится меньше и меньше — и вот Эвер уже внутри маленького шатра. Несколько минут — и из собственных волос Иданн наколдовала им уютный домик. Теперь никакой ветер не страшен!

— Ты удивительная, — прошептал Эвер с восхищением и любовью.

— Мороз по коже, — буркнул себе под нос Фай.

Втроем они улеглись на постель, которую эйхарри создала из клочка своей одежды. Фай тут же отодвинулся от влюбленных подальше. Эвер раскрыл Иданн объятия и весь обратился в слух, дожидаясь, когда их недовольный спутник уснет и можно будет приступить к своему плану.

«О, Светлоликая, — думал он с горечью, — как низко я пал — делать это при свидетеле. Любиться с женщиной, когда рядом спит посторонний мужчина. Наверное, Фай прав. Недаром опороченных эльфов отправляют в Кипящие болота. Случившееся в том лагере изменило меня, я стал бесстыдным».

Но отступить Эвер не мог. И дело не в том, что он хотел Иданн, — он ее любил, так сильно, что казалось, сердце не выдержит столь огромного чувства.

«Я не отдам ее этому чудовищу. Никому не отдам. Она — единственное, что у меня есть».

— Ты дрожишь, — заметила Иданн.

— Холодно, — соврал Эвер и, набравшись храбрости, опустил ее ладонь на свой голый живот.

Любимая удивленно приподняла голову.

— Хочешь? — прошептала она одними губами и покосилась на Фая, лежащего к ним спиной. — Чего именно? Как в прошлый раз?

Эвер мотнул головой и повел ее руку вниз, пока та не накрыла твердую выпуклость у него в паху.

— Этого? — Иданн чуть сжала пальцы на его промежности.

Эвер не смог заставить себя ответить. Во рту пересохло, губы онемели, язык отказывался ворочаться.

— Хочешь успеть заняться этим, пока я еще я? — по-своему восприняла его порыв Иданн.