Но приехавший кинолог тоже ничем помочь группе Петра не смог. След диверсанта обрывался как раз на краю дороги. Собака уверенно продиралась сквозь заросли и довела их до большака, а там беспомощно закрутилась. После чего села на гравий и виновато посмотрела на своего проводника. Тот потрепал по холке своего питомца и сокрушенно произнёс, обращаясь то ли к псу, то ли к Петру:

– Не расстраивайся, товарищ, уехал наш беглец. Видно, попутка здесь его подобрала. Как раз именно в этом месте! Дальше след потерян, и мы ничего больше не можем сделать!

К полудню Пётр со своими ребятами вернулся на Дворцовую. «Улов» был, прямо сказать, – невелик. Показания двух свидетелей, которые не видели самого момента преступления и соответственно лица преступника, схема-описание места преступления, труп, фитиль и в довесок Петру сообщили о ещё трех пожарах, правда без человеческих жертв, которые пожарные тоже считают умышленными поджогами. Когда Жора выложил фитиль на свой стол, Сеня взял его в руки и, немного повертев, изрёк:

– Не плохой бикфордов шнур, прорезиненный. Такие можно и в сырую погоду, и дождь использовать. Не подведут и рыбу в реке глушить хорошо. Кстати, у нас в артели, что через дорогу от нашего дома находится, как раз нечто подобное производят. Рыбаки частенько к ним за подобным фитилём заходят.

– А динамит где твои рыбаки берут? – поинтересовался Пётр.

Сенька на его вопрос лишь пожал плечами.

– Кто его знает, я у них не интересовался.

– А следовало бы поинтересоваться! Для начала, вот тебе фотографии пятерых агентов из немецкого архива. Маловероятно конечно, но чем чёрт не шутит, пока Бог спит – может, кого и узнаешь. Сходи в эту артель. Просмотри личные дела работников. Сравни фотографии. Если в твоей соседской артели не найдёшь никаких зацепок, поинтересуйся: есть ли в Ленинграде ещё подобные артели. Город большой. Не может быть, чтобы на весь город только одна такая артель и была. В общем, ищи этого любителя пожаров по всему городу! Ну, а если найдёшь, то его пока самого не трогай. Нужно будет установить за ним постоянное наблюдение и узнать весь круг его знакомств.

– А почему ты Семенову не показал его подпись в немецком вербовочном акте? Он же тоже один из проснувшихся агентов.

– Если бы я сходу предъявил бы ему подобное обвинение, то была большая вероятность, что он бы замкнулся. Мне нужен ещё хотя бы один из его группы. Тогда обоих и расколоть будет легче. А затем, разговорив их, и склонив к сотрудничеству. Так будет легче подобраться к нашему майору.

– Возможно, что ты и прав. Интересно, а какие ещё диверсии запланировали группа Ташкента? Ведь архив, как я понимаю, снова у него, а это значит в его руках снова почти полторы сотни диверсантов, прошедших разведшколу Абвера.

– Самому страшно подумать – сколько человеческих жизней теперь находится под угрозой. Когда Ташкента разоблачим – тогда всё и узнаем. Иди, Сеня, работай. И помни: каждый выявленный нами диверсант приближает нас к поимке Ташкента.

К вечеру в отдел прибежал довольный Сенька.

– Нашёл, Пётр! Нашёл!

– Не части, докладывай по порядку!

– Наш подозреваемый работает в маленькой артели на окраине города. Там у них только пять человек всего и работают! Я поговорил с хозяином артели, будто бы хочу устроиться к ним на работу, а сам в это время всех его людей хорошо разглядел. У них там вся артель в одном доме работает. Все люди на виду. Нашего диверсанта я сам видел и проследил за ним до самого дома. Можем хоть сейчас ехать брать!

– Нет, Сеня. Завтра с утра ты продолжишь за ним наблюдение, а в обед я тебя сменю. Нужно выяснить с кем он связан!

– Всё понял?

– Чего тут не понять? Будем ждать пока он снова чего-нибудь не подожжёт?

– Придётся ждать, Сеня, но поджечь мы ему ничего не дадим!