Успокоенный насчет поездки, я торжественно выложил килограмма три московских конфет, вызвав буйный восторг Насти, достал блок лезвий «Жиллет» за десять рублей – и преподнес матери флакончик духов «Мадам Роша».

– Это тебе. С днем рождения!

– О-о! – восхитилась мама, принюхиваясь. – Настоящие французские! А мы тебя так ждали! Думали, что как раз успеешь…

– Да я б успел, но не бросать же всех, не по-людски как-то.

– Ну да… Ну да…

Мама смочила палец в капельке парфюма и провела по шее.

– Шармант![3] – ухмыльнулась Настя.

– Что б вы понимали в роскоши, мадмуазель, – надменно сказала мама и тут же сменила тон: – Ты, наверное, голодный?

– Потерплю, – махнул я рукой. – Папу лучше дождусь.

– Ну, ладно, Мишечка, отдыхай! – оживленная и радостная, мама растрепала мне волосы и удалилась на кухню.

– А у нас котлеты на ужин! – радостно доложила Настя.

– С толченкой! – донесся мамин голос.

– И с огурчиками! – продолжала искушать сестричка. – Малосольными!

– Хочешь, чтобы я слюной захлебнулся, да?

Хохоча, Настя ускакала к матери, а я подхватил рюкзачок и поплелся в свою комнату. Устал. Да и перенервничал.

Почти весь пол в моей «берлоге» укрывал самодельный ковер – огромное соцветие роз на черном фоне. Говорят, его наша родственница ткала, баба Феня.

У стены стояло ложе – старый диван. Тоже, кстати, ручной работы – дядя Вова собрал его, когда мне было лет пять…

Я, как кот, обнюхивался, заново привыкая к полузабытому житию, перепутанному в моих снах. Нужно, чтобы «тихо пришли в равновесье зыбкого сердца весы»…

Подойдя к столу, перебрал стопку новеньких учебников для 9-го класса, пахнущих типографской краской, выглянул в окно. Всё то же самое, как помнилось – широкая улица, обсаженная тополями, редкие машины, двухэтажный гастроном на углу.

На подоконнике лежала моя тогдашняя (теперешняя!) гордость – фирменная сумка «Эр Франс». В нее я кидал полотенце и плавки, когда ходил в секцию. Молодец, верно рассудил, что вырабатывать «треугольную» фигуру пловца, широкоплечего и узкобедрого красавца – это «самое то» для нескладного подростка. Ну, в плечах я пока что не шибко раздался, но мясцом оброс. Хотя понятие «мускулистый» к моему телу подходило не слишком, а вот «жилистый» – это про меня.