– А людей тебе, что ли, не жалко? – удивился Павленко.

– У людей есть свобода выбора. У животных её нет.

– Ну ты, блин, философ! Уважаю! – покачал головой Варвар.

– Какие приказы будут, товарищ командир? – поинтересовался Морошкин.

– Так какие приказы… – повел плечами майор, подбирая свой гранатомет и оставшиеся боеприпасы. – Возвращаемся в город, на базу. Только пехоту дождемся.

Пехота уже подбегала. Впереди всех – верный Ермила. Выглядел он не в пример Егорию куда веселее. Впрочем, объяснялось это просто: он ещё не видел всех результатов ночного побоища.

Завидев князя, сотня построилась в слабое подобие двух шеренг, а Ермила шагнул к майору с докладом.

– Стало быть, княже, ух и здорово сегодня мунгалам перепало! Лет на сто уроком будет.

– Значит, так, – отдал приказ Демин. – Дождетесь, пока не прогорит, проведете зачистку. Все ясно?

– Так точно! – бодро доложил Ермила, успевший поднахвататься разных словечек у своего начальства из будущего. И слово «зачистка» ему было знакомо, потому не переспрашивал.

Уже сидя в «Уране» Демин поинтересовался у Морошкина:

– Ты чего, «жучка» боярину прямо в сапог положил?

– Ну, не положил, а закрепил, – уточнил педантичный капитан. – Если бы просто положил, он бы его вытряхнул.

– Эх, хороший ты парень, Андрюха … – вздохнул майор, а Павленко продолжил, вроде тихо, но Морошкин его услышал:

– Только зануда.

– Зануда, согласен, – кивнул капитан. – В нашей службе по-другому нельзя. А касательно боярина… Я ж не с дуру ему «жучка» в сапоге оставил. Штаны переменит, у него их много. А сапоги, как я посмотрел, всё те же таскает. Одни они у него, что ли?

– Это точно! – радостно подтвердил Павленко, успевший слегка отойти от пережитого. Верно, шкура у хохла была потверже, чем у остальных. – Штаны ему менять придется!

Последняя фраза Дениски оказалась нужной. А главное – произнесена была вовремя. Народ, представляя себе боярина, наделавшего в штаны, заржал, отпуская вместе со смехом накопившуюся досаду и душевную боль.

Вернувшись в Козельск, спецназовцы отправились прямым ходом в баню. Париться долго не было ни сил, ни желания. Сполоснувшись, лишь смылили с себя пороховую копоть и попытались избавиться от запаха горелого мяса…

Свешников, чутко понимавший настроение товарищей, на сей раз не мудрил. Обеспечив охрану, собственноручно притащил прямо в предбанник бутылку водки из НЗ, тонко нарезанное сало и хлеб. Выпили и вполголоса затянули песню. Конечно же, Трофима. Особенно хорошо получался последний куплет: