– Если это поможет, я готова стать его телефонной подружкой.

Александр собрался возразить, но вовремя удержался. Чувствовал почти непреодолимую потребность защитить Джоржину от контактов с этим человеком, но должен был думать о том, как быстрее раскрыть дело.

Он не мог рассуждать, как мужчина, который должен защищать свою женщину. Она уже давно не его женщина, а оглядываясь назад, он вообще сомневался, была ли она таковой даже два года назад.

Они сидели молча, потягивая кофе, но тишина не казалась им неловкой.

Наконец Джорджина заговорила:

– Если то, что он сказал про своих родителей, правда и он уже убивал, то без колебаний убьет снова. Ты понимаешь, что он не выпустит их живыми? Когда получит от них то, что ему нужно, всех убьет.

Ее взгляд сделался пустым и остановившимся, будто она уже оплакивала их гибель. Александр не пытался разубедить ее. Знал, она права.

– Тем более важно обшарить все закоулки, чтобы найти их, пока этого не случилось.

– Он будет звонить мне еще, – уверенно сказала Джоржина.

Александр кивнул:

– Да, думаю, будет. Он наладил с тобой связь, будет поддерживать ее до конца, каким бы ни был. Ты сказала, у тебя было несчастливое детство. Это правда?

Джоржина вздохнула, будто ждала этого вопроса, но надеялась, что не услышит его.

– Да, правда. У меня было трудное детство, но я не хочу об этом говорить. – Она немного приподняла подбородок, словно запрещая ему развивать эту тему.

Она всегда так делала. Как только Александр пытался копнуть чуть глубже, наталкивался на сопротивление. Он быстро отказался от попыток что-нибудь разузнать о ее прошлом и радовался уже тому, что она есть в его жизни. Но, судя по всему, ей этого не хватило.

– Может быть, Тим и техотдел смогут выделить в записи шумы или по его речи дадут информацию о его образовании или откуда он приехал, если не местный.

– Надеюсь, когда он снова позвонит, мне удастся вытянуть из него что-нибудь еще. Что-нибудь об убийстве родителей, о его прошлом, еще какую-нибудь важную информацию. Мы должны его найти. – В глазах Джоржины появился охотничий блеск. – Первой он убьет Мейси. И хотя там ее отец и мать, я представляю, как она напугана. Ни один ребенок не должен испытывать такой страх.

Александр с трудом подавил желание снова взять Джоржину за руку, сесть рядом, обнять. У него возникло ощущение, что ей знаком страх, которого не должен испытывать ни один ребенок. Она пережила его в своем «несчастливом» детстве.

– Ты знаешь, как опасно утратить объективный взгляд на вещи, – мягко сказал он. – Знаешь, что нельзя принимать кого-то из жертв слишком близко к сердцу. Можешь мне поверить, я это пережил. Если ты позволишь себе эмоциональную связь с жертвой, то в случае неудачи это тебя погубит.

Джоржина отпила кофе и пристально вгляделась ему в глаза.

– Тебя до сих пор мучают кошмары?