Кстати, еще один интересный факт: моя подруга, не актриса, которую никто не знает из театра, приехала тоже меня поддержать, приехала раньше меня и села в гримерке. В это время в ней гримировались Звездинская и еще две актрисы. Моя подруга слышит следующий разговор между ними:

Звездинская говорит: «Боже, что это за кошмар! Кто этот парень? Откуда он взялся? Он же даже не похож на Спартака! Как не стыдно! Уже Спартака тронули! Ну уж все знали, какой он был порядочный человек!»

Другие две уважаемые актрисы с ней соглашаются.

Спустя время, когда Звездинская переобулась, моя подруга была в шоке! Она позвонила мне и в ужасе рассказала, что лично слышала их разговор и искреннее недоумение от происходящего!

– Как же она может так врать, Карин?

– Ну, деньги не пахнут, наверное. – отвечаю я.

А в тот день я все-таки остаюсь на съемку.

Время девять вечера, а съемка все не начинается. Это сейчас я понимаю, что им нужно было довести меня до определенного состояния и только потом выпустить в эфир.

Им не нужна была нормальная, настоящая Карина, им нужна была агрессивная, заведенная женщина, на фоне которой их протеже выглядел бы белым и пушистым!

Потому что фактов у него нет, доказательств тоже, и если бы я была в нормальном состоянии, я бы его тут же вывела на чистую воду. А так, когда человека застилают эмоции, когда, как говорится, планка падает, ты уже не понимаешь, что говоришь и делаешь, и оппоненту, по сути, уже и доказывать ничего не надо. Зритель точно меня невзлюбит! Да еще как они смонтировали все… Но обо всем по порядку.

Спустя время, уже когда все это закончилось, одна девушка, работавшая раньше в этой передаче, рассказала мне, что это у них распростроненная практика – накручивать людей за кулисами, выводить на определенные, нужные им эмоции и выпускать в эфир. Порой, сказала она, редакторы даже наливают пятьдесят грамм, если надо для дела. Она спросила меня:

– Тебя никогда не удивляло при просмотре ток-шоу, что иногда люди выходят из-за кулис с криками или агрессией? А то и бросаются в драку сразу? Ты же понимаешь, что это обычные люди, которые не ходят по улицам с криками и не бросаются на первого встречного с агрессией и кулаками? А тут выходят в студию заведенные! Это все тонкости работы редакторов. Их обучают такому. Любое ток-шоу, даже если состоящее из правдивой истории, должно иметь накал страстей, должен быть хороший персонаж и плохой, иначе зрителю неинтересно смотреть. Вот редакторы заранее и пишут сценарий, часто не говоря участникам о нем, выбирают, кого делать плохим или хорошим, накручивают, заводят, кого им надо и выпускают в эфир. И вуаля! Зритель востороженно смотрит, рейтинг растет, премия у редактора в кармане!

– Но это же бесчеловечно! – говорю я. – Ведь не всегда для участника это игра, порой это боль, жизнь…

– О чем ты, Карин? Когда на кону рейтинги и миллионы долларов у канала за эфир подобного шоу, о какой человечности можно говорить?! Люди всего лишь винтики для них! Будешь играть по их сценарию, все будет хорошо! Пойдешь против – раздавят…

Но все это я узнала гораздо позже, а тогда я наивно верила в справедливость.

Буквально за три минуты до выхода, уже в нужном для них состоянии, я надеваю микрофон и вижу на их листе, где расписано, у кого какой номер микрофона, написано:

Первым номером «Внебрачный сын» такой-то.

И что, скажет кто-то, что такого? Тоже сделала из мухи слона!

Но, поверьте, когда вы уже взвинчены, когда изнутри вас разъедает боль, когда впереди суд и вы понимаете, что все это ложь и вообще цель вашего прихода другая, рассказать о папе, а не копаться в грязном белье, то надпись внебрачный сын, может стать последней каплей. Как стала для меня!

Для меня это лишний раз подчеркивало плохое отношение продюсеров к нам и к нашей позиции! А все слова Петрищевой, сказанные нам в кафе, получались ложью.