В ответ он начинает истерично кричать, что это все не он! Он ни при чем! Это все журналистка Лгунаева! Она вынудила его это писать! А он ни при чем!

– Ну хорошо, – говорит наш юрист. – Но вы можете встретиться с Кариной, все объяснить и доказать свою правоту? Все-таки вы в публичном пространстве дали интервью, затронув частную жизнь чужих вам людей.

– Нет! – говорит он. – Маму я не возьму, ей нельзя нервничать! Доказательства не принесу, это мое личное!

– Подождите, у вас никто это не отнимет, просто посмотрят, там же будут юристы, камеры. Все будет зафиксировано. Вам нечего бояться.

– Нет! Я не буду! А вдруг Карина меня обольет кислотой?

– Тамир, ну вы нормальный? Она сама просит, чтобы были камеры. Она ж не самоубийца, чтобы на камеры вас калечить! У нее дети, не в ее интересах садиться в тюрьму. Она просто хочет расставить все точки над i. В конце концов, не она ворвалась в вашу жизнь, а вы в ее! Она имеет право разобраться.

– Нет! Я бы встретился с ней один на один. А так я не буду!

– Но если вы ее боитесь, то один на один менее правильно встречаться. Да и смысл? Ведь потом никто из вас не докажет правды. Свидетелей-то не будет.

В общем, Тамир был непреклонен. И от встречи отказался.

Спустя какое-то время он напишет мне личное сообщение, что готов встретиться без мамы и доказательств, но с камерами. Но я ответила, что не вижу смысла. Так как «доказательства» должны быть не словесные, а на вопросы, которые мы с мамой хотим задать, может ответить только его мать. Тем более он постоянно на нее ссылается, говоря, что этого или того он не помнит и надо спросить у мамы! А просто лить воду мы не хотим.

Но теперь-то мне понятно, почему он хотел встретиться без всех, но с камерами, тогда он уже знал, что будет передача, и ему нужен был материал для эфира!