— Как бы не так, — возразил Джеф. — Видели бы вы, как кромсают телефильм, если его длительность превышает заданную на сорок секунд. Если нужно, они могут вырезать слоги.

— Если вы предоставляете им такую возможность, — сказал Крейг, глядя на Джефа.

— Вы можете и не давать им такой возможности, — отозвался Джеф. — Они просто берут и делают это.

Крейг улыбнулся, потер указательный и большой пальцы друг о друга, затем залез во внутренний карман и вытащил оттуда аккуратную стопку из белых карточек. Говоря, он похлопывал ею о ладонь своей левой руки.

— Им не удастся так поступить с вами. Если вы будете соблюдать мои правила. Не говорите свободно с прессой. Поберегите себя для телекамер. Заметив их, играйте так, словно вы на сцене. И давайте только те ответы, которые есть на этих карточках.

Джеф взял карточки, просмотрел их. На каждой было отпечатано какое-то заявление. Каждое заявление содержало примерно одинаковое число слов. Джеф вернулся к первой карточке. Там было краткое высказывание о свободе предпринимательства.

«Конечно, я — сторонник свободного предпринимательства. При условии партнерства между свободным трудом и свободным капиталом. Работая вместе, они могут достичь многого. Именно это сделало нашу страну великой. И сделает ее еще более великой».

Джеф посмотрел на Крейга.

— Тут нет ничего нового. Достойного внимания.

— Будет, когда это произнесете вы, — уверенно заявил Крейг. — Джеф, по-моему, вы не сознаете, как восхищаются вами люди. Они слушают, что бы вы ни говорили. И редакторы на ТВ знают это. Поэтому они будут использовать вас. А поскольку ваши заявления будут короткими, вам всегда дадут в обзоре новостей сорок — пятьдесят секунд эфирного времени. Без монтажа и купюр.

Конечно, если вы изъясняетесь длинными громоздкими фразами, как делает большинство политиков, вы провоцируете монтаж. А когда начинается монтаж, это приводит к искажениям. Поэтому ответ на любой вопрос должен занимать не более пятидесяти секунд. Я сказал вам. Не позволяйте средствам массовой информации использовать вас. Это вы должны использовать их.

Джеф снова начал просматривать карточки. Там были ответы на все вопросы, которые задавали ему в Сакраменто, включая такой: «Что делаете здесь вы, порядочный либерал?»

Он задержался на этом ответе. Прочитал отпечатанный мелким шрифтом текст:

«Я был не только порядочным либералом, я был человеком с обливающимся кровью сердцем. Да, я познал опасности, которые мы должны предотвратить. Этот опыт обошелся мне недешево. Это — одна из причин, по которой я нахожусь здесь».

— Это «обливающееся кровью сердце», — сказал Джеф. — Обязательно использовать такой оборот?

— В те дни вы не были коммунистом, да? — резко спросил Крейг.

— Нет, конечно!

— Однако они использовали вас. Чтобы защитить многих невинных актеров и писателей, вам пришлось также прикрыть нескольких коммунистов. Нет смысла отрицать это. Этот факт известен всем слишком давно. Поэтому прежде чем вас обвинят в излишнем сострадании бедным, сами назовите себя человеком с обливающимся кровью сердцем. Когда кандидат признается в какой-нибудь своей слабости, избиратели чувствуют, что они имеют дело с честным человеком. Поэтому вы сами поднимете этот вопрос. Обезоружьте их! Не дайте им шанса обвинить вас. Еще есть вопросы?

Джеф просмотрел оставшиеся карточки, прочитал каждый вопрос, каждый ответ.

— Что это, черт возьми? — спросил Джеф. — Две карточки с одним и тем же вопросом. Но ответы совершенно противоположные.