Это было началом «благородного эксперимента» Доктора. Потребовалось немало усилий, чтобы Джеф согласился пригласить Джоан в качестве гостя одной из его телепостановок. Это позволило бы сделать пилот и с его помощью продать актрису. Наконец Джеф уступил. И сегодня Джоан снималась в ее первом телефильме.
Доктор временно выбросил из головы все мысли о политических контактах, чтобы подумать, как лучше польстить Джоан. Он подсчитал, что если она добьется успеха и продержится три года, это принесет ТКА больше сотни фильмов стоимостью от двух до трех миллиардов долларов.
Если же Джоан потерпит неудачу, ТКА понесет убытки. И спиртное навсегда выбросит ее из шоу-бизнеса. Поэтому он надеялся, что она добьется успеха.
Шел третий день съемок. Джеф только что зашел в гримерную. Он собирался отправиться в столовую на ленч. К зеркалу была прикреплена записка. «Пожалуйста, позвони Доктору Коуну. Срочно!»
Это было похоже на Доктора. Что бы ни случилось, он не прерывал съемку. Связавшись с Доктором, Джеф узнал, что Коун находится на студии и хочет встретиться с ним за ленчем.
Они встретились в столовой за столом, который всегда оставляли для кобр Коуна — за исключением тех дней, когда Доктор находился на студии. Тогда стол резервировали для Коуна и его гостей. Когда Джеф прибыл в столовую, Доктор уже ждал его там. Коун спросил Джефа о молодом режиссере, сценарии, других актерах. Но Джеф знал, что совместный ленч вызван не этим. Истинная причина выяснилась, когда они заказали кофе.
— Люди, — произнес Доктор, — считают, что жизнь актера — это пьянство, большие гонорары и девки. Они понятия не имеют о тяжелой многочасовой работе, о зубрежке. Они не думают об обязательствах.
Джеф был знаком с этой преамбулой. Когда Доктор собирался попросить об одолжении, он всегда обвинял во всем некую общность, называемую «люди». Что последует на сей раз? — подумал Джеф. В последние годы, когда он стал телезвездой, его часто приглашали на разные мероприятия. В прошлом году Доктор уговорил его стать ведущим на ленче Объединенного еврейского совета. Наверно, теперь что-то другое.
— Знаешь, если бы мы оба не были обязаны многим Старику, я бы отказал им. Я пообещал поговорить с тобой только из-за него.
— В чем дело? — спросил Джеф, раздраженный длинной преамбулой.
— Бичер уходит в отставку после пятидесяти лет работы в КМ.
— Он заслужил право на отдых, — заметил Джеф.
— Он плохо себя чувствует после инсульта. Они планируют устроить в его честь большой обед в «Уолдорфе» — пока не случилось худшее. Даже его конкуренты придут туда. Ребята из КМ решили, что для него будет большим сюрпризом, если ты согласишься стать ведущим. Ты ему очень нравишься.
— Когда состоится обед? — спросил Джеф.
— Это — часть проблемы, — сказал Доктор. — Он состоится во время съемочной недели. Перед Днем благодарения. Мы и так едва укладываемся в наши сроки. И на этой неделе ты играешь главную роль. Но мы бы могли немного перекроить расписание съемок и освободить тебя на сорок восемь часов. Ты сможешь слетать в Нью-Йорк, принять участие в обеде и вернуться на студию без большого нарушения графика.
Доктор знал, к чему сводилась проблема. Поэтому он так осторожно подбирался к ее изложению. Джефу предстояло после рабочего дня полететь ночным рейсом в Нью-Йорк, появиться на обеде и вернуться назад утром следующего дня. Из шестидесяти часов на сон останется только шесть. Этот изнурительный режим позволит сберечь несколько тысяч долларов из скупого телевизионного бюджета. Джеф молчал, поэтому Доктор продолжил:
— Честно говоря, если бы я не знал твоего отношения к Старику, я бы даже не стал просить тебя. Конечно, стоит подумать и о другом аспекте. Если Старик уходит в отставку, и мы теряем его защиту, нам не помешает заручиться симпатией к тебе со стороны новых боссов. Твое согласие сделает их нашими должниками.
— Сорок восемь часов на путешествие туда и обратно. Кто напишет мою речь? Что мне придется делать? — спросил Джеф, выставляя как можно больше возражений.
— Речь — это не проблема, — быстро ответил Доктор. — Я осмелился поговорить с Эйбом Хеллером.
— С Эйбом Хеллером? — удивился Джеф. — Ты попросил его написать речь, восхваляющую Старика?