— Джеф, не делай этого, — попросила она.

— Чего этого?

— Не злись на моего отца. Ты что-то погубишь. Это не его вина. Мы сами создали ситуацию. Не сердись на него.

Он обнял ее, прижал голову Шарлен к своей щеке.

— Я знаю одно — в день помолвки тебе пришлось напиться. А когда ты сделала это, кому ты позвонила? Отцу? Мервину? Нет! Мне! Это что-то значит.

Она промолчала, и он убежденно добавил:

— Должно значить!

— Только не испытывай ненависти к моему отцу, — сказала она.

— Хорошо, — охотно согласился он. — Я не стану его ненавидеть. Я полюблю его, если он не будет стоять между нами. Если ты выйдешь за меня замуж, Израиль не погибнет. Многие мужчины-евреи в Голливуде женаты на американках англосаксонского происхождения. Половина продюсеров и сценаристов, которых я знаю.

— Это другое дело. Почему-то более страшным грехом считается, если еврейская девушка выходит замуж за человека другой веры.

— Я поговорю с Клер. Скажу, что мы придем к ним в гости в воскресенье вечером. Ты сама все увидишь. Хорошо?

— Хорошо, — сказала она, не столько соглашаясь, сколько закрывая тему.

Он поцеловал ее, скрепляя этим договоренность. Из поцелуя родилось взаимное желание. На этот раз агрессором, похоже, стала она. Джеф почувствовал, что Шарлен приняла решение и, сделав это, избавилась от чувства вины и комплексов. Вечер у Клер, подумал он, станет их маленьким торжеством.