– У него своя фирма.

– Ну, не бездельничает, и то хорошо, – я поглаживаю бархатистую обивку подлокотника.

Мира не реагирует на мои шутки. При упоминании мужа она потухла, будто внутри у неё выключили свет.

– А зовут его как?

– Стас. Станислав Зверев.

Стас! Комната плывёт и вибрирует, будто мы вдруг очутились под водой. Я переспрашиваю, как его зовут, правильно ли я услышала, сколько ему лет? Складываю в уме года и цифры. Мне хочется, чтобы это было дурацким совпадением. Вдруг он полный тёзка, но маленький и щуплый, а не тот высокий качок, которого я знала? Но жизнь – жестокий сценарист. К моему ужасу, это оказывается тот самый Стас.

Током прошибает мысль: знает ли Мира обо мне и Стасе?

– И как вы живёте? – осторожно спрашиваю я. Не надо торопиться с предположениями и выводами.

Всё-таки это муж Миры. Она его выбрала. Возможно, он остепенился, повзрослел, изменился.

– Нормально, – пожимает плечами сестра. – Как все живут, – дарит мне родную улыбку Мира. Я сразу вспоминаю девочку, пропадавшую за уроками. Девочку, которая во мне нуждалась, а я от неё сбежала.

– Он тебя не обижает? – вполголоса интересуюсь я.

– Ну… все ссорятся. И у нас бывает. Так со мной же сложно.

– И что ты делаешь? Зацеловываешь до отрыжки или слишком крепко обнимаешь?

– Да ору что-то. Даже не знаю зачем. Знаешь, иногда накатывает, сама не своя становлюсь. Может быть, гормоны шалят? Затянувшаяся послеродовая депрессия, наверное.

Брови, сложившиеся домиком, делают заметными мелкие морщинки у неё на лбу.

Наша бабушка Саша, папина мама, умерла в год, когда родилась Мира. Жаль, что сестра её не знала, заботливая была бабушка, говорливая. Мне интересно было крутиться рядом с ней. Речь бабули была щедро напичкана пословицами и поговорками, как праздничная пасха изюмом. Бабушка Саша часто приговаривала: «Баба плачет, когда муж по-женски не бачит», «Муж не пьёт, не бьёт, а баба ревёт». У неё, видимо, были свои счёты с мужским полом. Хотя сына своего она очень любила. В общем, в каждой её присказке мужчина был виновником женских бед. Я тогда мало что понимала, но для себя уяснила: просто так, без причины, женщина не будет лить слёз.

Я не расспрашиваю больше. Мне хочется вернуть ту Миру, которую я встретила на детской площадке час назад.

Рассказываю про Ваню, про наш дом, про кусты крыжовника, которые прижились под окном, и про нашу любимую трёхцветную кошку Малашку.

И она возвращается. Губы складываются в открытую улыбку, глаза сияют. Радуется, что Иван у меня хозяйственный да заботливый.

– Мира, прости меня. Знай, ты всегда можешь со мной поделиться всем, что тебя волнует.