К девяти часам в квартиру вновь начал стекаться народ. Люди приходили с венками и плакали, прощаясь с родителями Виктора. В одной из женщин ученый узнал лучшую подругу матери по училищу. Хрупкая и миниатюрная бывшая балерина, сложив руки на груди, что-то шептала, глотая слезы. Почему-то именно она пробудила в молодом человеке неведомые доселе чувства. Он как-то по-детски всхлипнул и убежал в ванную, чтобы дать выход скопившемуся горю.

Виктор оплакивал все: смерть Павла, Оли, Конева и многих других, павших от рук монстра. Неожиданно молодой человек услышал, как кто-то робко постучал в дверь.

— Да-да, — разрешил он, судорожно вытирая лицо полотенцем.

— Извини, — Александр Степанович умоляюще посмотрел на Виктора. — Уже пора…

— Одну минуту, — Виктор сполоснул глаза холодной водой и, едва передвигая налитые свинцом ноги, вернулся в комнату.

Там царило беспокойное оживление: женщины разбирали венки, несколько молодых офицеров раскладывали на подушечки ордена отца, девчушки из хореографического училища, где преподавала мать, суетливо перекладывали цветы.

— Вначале пусть идет вот эта девочка и бросает гвоздики, — отдавал распоряжения ответственный за похороны. — Потом награды, потом…

Крепкие мужики, примериваясь, слегка приподнимали гробы, и, заметив Виктора, закивали ему на выход. Он было бросился помогать, однако те сурово пояснили:

— Близким родственникам нельзя, иди.

Не зная всех тонкостей, Виктор поплелся на улицу, чувствуя, как за его спиной, тихо переругиваясь, мужчины проклинали узкие лестничные проемы.

Во дворе военный оркестр заиграл траурный марш. Когда-то в детстве родители хотели отдать Виктора в музыкальную школу, обнаружив, что у ребенка идеальный слух. Однако он категорически отказался. Вспомнив этот эпизод, молодой человек едва сдержал рыдание.

Незнакомые люди подходили со всех сторон и, высказывая свои соболезнования, пожимали младшему Франку руку. В толпе ученый потерял своего шефа и было подумал, что тот, проявив тактичность, оставил его в покое хотя бы сейчас. Но, когда гробы заносили в автобус, молодой человек вновь столкнулся с полковником.

— Вы едете со мной? — переспросил ученый, заранее зная ответ.

— Естественно. Я не могу оставить тебя в эту трудную минуту, — буркнул руководитель, жестом подзывая телохранителей.

Дорога до кладбища показалась Франку бесконечной. Слева от него сидел Александр Степанович, старавшийся изо всех сил приободрить Виктора. Справа без приглашения примостился шеф, который время от времени бросал заинтересованные взгляды на Скворцова.

— Что-то мне ваше лицо знакомо, — наконец встрял в разговор полковник. — Где же я вас мог видеть?

Александр Степанович пожал плечами и ничего не ответил.

— Вы не воевали в Афгане? — от настырного военного было не так-то просто отделаться.

— Нет! — отрезал Скворцов.

Наконец автобус въехал за кладбищенскую ограду и остановился недалеко от того места, где собирались хоронить родителей Виктора.