— Серьезно? — в глазах Вики блеснул нездоровый блеск. Что-то темное взяло вверх, и она быстро открутила крышку длинного горлышка.
— Не расстраивай меня, Виктория! — предупреждающе цокнул языком.
— Как не расстраивать, так? — обхватив губами горлышко, Вика опрокинула на себя бутылку.
Она, правда, не хотела накалять обстановку. Но его надменное лицо вывело ее из себя, подтолкнув к краю отчаянья.
Медная жидкость опалила глотку и полилась не в то горло. Неконтролируемый кашель вырвался из легких, сковывая спазмами. Закрыв рот ладошкой, Вика пыталась откашляться. Из глаз брызнули слёзы, а внутри разлился настоящий пожар, заставив внутренности тлеть.
— Ну, и что ты кому доказала? Дурочка! — Артём выхватил из рук бутылку и отшвырнул ее в сторону.
Та, со звонким эхом разбилась в дребезги, заставив Вику испуганно дёрнуться. Беркут схватил девчонку за лицо, больно впиваясь пальцами в щеки:
— Когда ты угомонишь? — склонился над побледневшим личиком.
— Никогда! — ответила с призрением. — Проще от меня избавиться!
— Не искушай меня, девочка! — ослабил хватку. Дотронулся большим пальцем до нижней губы, слегка оттянув ее вниз. — Быстро вернулась в комнату и ни шагу оттуда до тех пор, пока я не вернусь! Иначе я убью тебя, Вика! Ты балансируешь на грани моего терпения.
__________
[1] — «Кровавый орёл» (швед. blodцrn, норв. blodшrn, дат. blodшrn) — легендарная казнь времён викингов, состоявшая в том, что на спине осуждённого рассекали рёбра топором, разводили их в стороны наподобие крыльев и вытаскивали наружу лёгкие. Причиной скорой смерти в этом случае должен был бы стать также травматический шок либо пневмоторакс.
Глава 25
— Значит, так, — процедил мужчина, и нервно дёрнул головой. Оглянулся, замечая в проходе кухни Семёна. Тот с любопытством наблюдал за разъярённой баталией. Но молчал. Взглядом обвёл беспорядок на кухонном полу и тихо цыкнул, привлекая к себе внимание девушки.
— Привет, — горделиво задрала носик, пересекаясь с зеленоватыми глазами гостя, — ты знаешь, что твой дружок силой удерживает меня в своём доме?
— Закрой свой рот и вернись в комнату, Виктория, — Беркут едва сдерживался, чтобы не схватить девчонку за шкирку и не отправить вверх по лестнице. Поймал себя на мысли, что можно проучить её закинуть в кладовку, где она была гораздо более покладистой.
— Тём, вы тут без рукоприкладства, если можно... окей? — Сёма перестал подпирать плечом стену и, оттолкнувшись от неё, повернулся к гневному дуэту спиной, намереваясь уйти обратно в гостиную.
— Что?! — взбеленилась Вика, глядя в спину уходящему, — и это всё?! Вы тут что, озверели все?! Что... что за дикость?! Я говорю, что меня здесь силой удерживают! Вы...
Беркут не дал ей договорить. Одним шагом приблизился, затыкая рот дьяволицы своей широкой ладонью и прижимая её тело к кухонному столу. Терпение было на исходе. А она так бесстрашно играет с тонкими нитями его нервов, что у Артёма невольно набухают венки на шее.
— Если ты не заткнёшься сейчас, — горячий воздух нежно коснулся её носа, — сегодняшнюю ночь ты снова проведёшь в кладовке. А лучше — в багажнике. — Но страха в больших глазах так и не появилось. Вот же сучка... — или нет. Я отправлю тебя спать в будку. К Баксу. Я обмотаю твою нежную шейку цепью и...