– Может быть, как-то проверить кровь у всех жителей деревни? – предложила Нина.

– Это как? – не понял Ваня.

– Вообще-то, Нина предлагает то, что хотел предложить и я, – кивнул Долгов, потягивая горячий чай из большой глиняной кружки, которой его снабдил Матвей Гаврилович. – Даже если это не болезнь, то мы как минимум сможем установить, один у нас пациент или есть еще.

– И как ты это установишь? – поинтересовался Дементьев.

– Я привез кое-какие реактивы. Своего рода безобидная краска, которая вводится в кровь и распределяется в ней. Если взять кровь через несколько минут, по содержанию краски в плазме мы сможем сделать вывод о том, сколько крови в организме.

Матвей Гаврилович при этих словах заметно оживился. Было видно, что о таком он не слышал и крайне заинтересован.

– С мечеными эритроцитами было бы надежнее, – проворчала Саша.

– Пометить их у нас нет возможности, – пожал плечами Долгов. – Были бы мы в стационаре, было бы проще. Сомневаюсь, что все жители согласятся куда-то поехать на время, даже если мне удастся отыскать нужное оборудование и договориться с больницей.

– Никуда они не поедут, – согласился Матвей Гаврилович. – Вот, даже Мишу не удалось на стационар уговорить.

– А сколько всего у вас в деревне человек?

– Пятьдесят восемь, – сказала Саша. – Мы уже считали.

– Ну, тогда за день управимся, – решил Долгов, – на двоих это немного, а если Матвея Гавриловича обучим, то и вовсе до обеда одолеем.

Таким образом, было решено, что Дементьев и Ваня разрабатывают версию с ведьмой, а Саша и Долгов обследуют жителей. До приезда Войтеха, который звонил сообщить, что уже в Перми, они рассчитывали наработать какие-нибудь результаты.

Сложнее всего в этом плане оказалось заставить всех жителей оторваться от дел и прийти на обследование, но при этом не посеять панику. У них и так возникали вопросы, зачем исследователи остались в деревне, ведь волка поймали. Вот даже ночь прошла спокойно. А теперь какое-то непонятное обследование.

Саша принесла длинный список, который ей написал староста в первый же день, и усадила Нину на кухне доктора в качестве секретаря. Нина вычеркивала из списка каждого пришедшего и непременно велела позвать соседей. Люди шли неровно: то на пороге ФАПа скапливалась очередь, то приходилось ждать, пока придет следующий. Осложнялось дело еще и тем, что всем троим приходилось работать в одном помещении, поскольку во втором кабинете ФАПа все еще находился Михаил. После того как ему начали переливать уже кровь, а не кровезаменитель, его состояние заметно улучшилось. Вплоть до того, что он собрался идти домой, насилу доктору удалось уговорить его остаться до вечера.

После полудня, когда не по-осеннему яркое солнце заглянуло в окно кабинета, поток желающих провериться иссяк. Последней покидала дом старуха Аксинья – полуслепая и с трудом передвигающаяся бабка, которой по виду было лет сто. Она говорила медленно, шамкала впалыми губами и долго не понимала, что именно от нее требуется, поэтому с ней они провозились дольше всего.

Доктор вызвался проводить Аксинью домой, а Долгов склонился над ноутбуком, внося в таблицу последние данные. Пока ни у кого из обследованных не удалось выявить никаких серьезных отклонений, хотя были готовы еще не все результаты. Они брали кровь в том числе на простейшие анализы, и по ним Саша как минимум половину населения деревни отправила бы в стационар подлечиться, но все это не имело к их расследованию никакого отношения.

Саша поняла, что момент наконец настал. Иначе можно тянуть бесконечно долго. Она поднялась со своего стула и подошла к Долгову ближе, нервно сминая край теплой клетчатой рубашки.

Долгов приподнял бровь, ничего не спрашивая.

– Проверь меня, – наконец сказала она.