– Да, это будет прекрасно. А у тебя как дела? Ты позвонил, просто чтобы спросить, хорошо ли я себя веду? – Саша улыбнулась, понимая, что на прямой вопрос он все равно не ответит.
Войтех почувствовал ее улыбку и улыбнулся в ответ.
– Никогда не помешает проверить тебя лишний раз. Кстати, видел недавно Максима. Он просил напомнить тебе, что через две недели у твоих родителей тридцатипятилетие совместной жизни. Будет ресторан с гостями, от нас – присутствие и подарок. Поскольку я об этом слышал первый раз, у меня вопрос: ты благополучно об этом забыла или даже не собиралась идти?
Саша выдохнула, не сдержав и стон. Она действительно забыла. То есть она помнила о самом празднике, мама говорила, где и когда пройдет банкет, но в Сашиной голове как-то даже не соотнесся этот факт с тем, что уже ноябрь. По правде говоря, идти ей тоже не хотелось. После того как Войтех по ее просьбе переехал в Санкт-Петербург, у нее не осталось ни единого шанса как-то развести его и родственников по разным углам. Они уже пару раз были вместе у ее родителей, и все проходило нормально. Маме он нравился, хоть она и не одобряла ее развода с Максимом, папа был сдержан, но тактичен. Но вот оказаться под одной крышей еще и с родителями Максима будет сложно. Однако выбора у нее не оставалось. Не пойти на юбилей родителей они не смогут, а родители Максима там будут в любом случае, они столько лет дружат. Рано или поздно это должно было произойти, и оно произойдет в любом случае.
– Нам придется придумать, что им подарить, – вздохнула Саша. – Потому что я не имею ни малейшего представления.
– У меня есть одна идея, – удивил ее Войтех. – Когда мы были у них в последний раз, твой отец рассказывал, что мама разбила фотоаппарат. Можем подарить его, только надо попросить Ивана выбрать что-нибудь хорошее, я не очень-то разбираюсь в современных моделях…
Саша внезапно поймала себя на мысли, что слушает не голос Войтеха, а что-то другое. Где-то далеко, за деревней, раздался странный протяжный вой. Почти не различимый, слух с трудом уловил его, но почему-то от него побежали мурашки по коже. Саша не боялась находиться посреди дороги одна, ведь еще не было и одиннадцати вечера, а существо не появлялось в деревне раньше часу ночи, но именно сейчас подумала, что это была плохая идея. Болтая с Войтехом, она не стояла на месте, а меряла шагами дорогу, и сейчас оказалась далеко от дома.
Саша обернулась, пытаясь оценить расстояние до калитки, и услышала вой уже гораздо ближе. Если она что-то понимала в зоологии, то выл волк или какая-то крупная собака.
Волк, уверенно подсказал внутренний голос. Тот самый волк, который сопровождает ведьму. Саша снова обернулась к лесу, крепко сжимая телефон в ладони, и поняла, что ей точно не убежать. Вдоль дороги стелился молочно-белый туман, хорошо различимый в темноте. Он стремительно несся к ней, гоня перед собой песок и мелкие камешки, и шел из леса, а не от реки. Саша замерла, как кролик перед удавом, не в силах сделать даже шагу в сторону, чтобы убраться с пути.
Туман подобрался к ней мгновение спустя, окутал могильным холодом ноги, а затем взметнулся вверх, скрыв мир за белесой пеленой. Саша чувствовала, как от страха разжались пальцы. Последнее, что она увидела, был телефон, падающий на землю. В следующую секунду туман, словно плотная ткань, окутал ее коконом, она перестала видеть даже собственные руки. Острые камешки, взлетевшие вверх вместе с ним, жалили кожу лица и рук точно взбесившиеся пчелы, песок засыпал глаза и нос, дышать стало тяжело. Наверное, она упала на колени, потому что те отозвались резкой болью, а ладони уперлись во что-то твердое.
Саша попыталась одной рукой прикрыть лицо, и вдруг почувствовала то, что превратило обычный страх в настоящий первобытный ужас: ее кто-то коснулся. Она четко чувствовала чьи-то прохладные пальцы, скользнувшие по ее предплечью вверх, к плечу, очертившие ключицу и задержавшиеся на шее, в том месте, где заходилась от ужаса маленькая артерия. Это было невероятно, невозможно, даже если в этом плотном тумане кто-то и был, то он не смог бы коснуться ее тела, ведь на ней был теплый свитер, и тем не менее она явственно чувствовала прикосновения, как будто чьи-то пальцы проникли под одежду и касались обнаженной кожи.
Саша попробовала открыть глаза, чтобы рассмотреть того, кто стоял рядом с ней, но была вынуждена снова зажмуриться, поскольку острые крупинки жалили похуже пчел.
Она не знала, сколько это продолжалось; как сквозь сон до нее доносился голос Войтеха, звавший ее, но чужие пальцы, скользящие по коже, она чувствовала гораздо реальнее. В какой-то момент ей показалось, что шум в ушах стих, а острый песок перестал жалить кожу. Подождав для верности еще несколько секунд, Саша осторожно приоткрыла один глаз. Тумана больше не было. Ее окутывала уютная темнота, сверху лился спокойный желтый свет фонарей. Сама она лежала посреди дороги, свернувшись калачиком. Пальцы были испачканы в крови и песке. Все тело болело, как будто по ней проехал экскаватор. Голос Войтеха по-прежнему доносился до нее. Она приподнялась на локте и огляделась. Телефон лежал буквально в десятке сантиметров от ее лица, экран все еще горел, высвечивая фотографию и имя Войтеха.
Что это было?
И сколько она так пролежала?
Саша торопливо схватила телефон и поднесла к уху.
– Войта?
– Саша! – его голос звучал по-настоящему испуганно. – Что случилось?
Она села, снова оглядываясь. Тумана нигде не было, словно он не просто ушел, а испарился.
– Телефон уронила.