Хозяин магазина нырнул под прилавок и вскоре извлек на свет божий небольшую фарфоровую статуэтку, изображающую сцену свидания пастуха и пастушки.

— Великолепная вещица! — одобрил Егор Семенович. — Саксонский фарфор!

Привередливая покупательница в раздумье вертела некоторое время вещицу в руках, но потом все же решительно поставила на прилавок. Она уже начала поворачиваться в сторону лестницы, явно намереваясь покинуть магазинчик, когда хозяин, крякнув, опустил руку под прилавок, и через мгновение выложил на него небольшой продолговатый футлярчик зеленого сафьяна.

— А вот на это вы что скажите, мадам?

«Мадам» вернулась в прежнее положение, взяла футляр в руку и открыла его. У заглядывающего через ее плечо Горбункова аж дух перехватило от восхищения. В футляре лежала изумительной работы стрекоза, выполненная в натуральную величину. Она была так похожа на настоящую, что, казалось, вот-вот взмахнет крыльями и полетит. Видимо, дама тоже разделила восторг Егора Семеновича, поскольку закрыла футляр и обратилась к хозяину магазинчика:

— Сколько?

Названная цифра восхитила Горбункова не меньше, чем сама стрекоза. Видимо хозяин решил отыграться на строптивой покупательнице по-полной. Та осторожно поставила футляр на прилавок.

«Сейчас начнет торговаться, — подумал Егор Семенович. — Цена-то и впрямь несуразная».

Как бы в подтверждении его мысли дама открыла, было, рот, но, так ничего и не сказав, закрыла его и потянулась к своей сумочке. Отсчитала затребованную сумму, и лишь потом произнесла:

— Упакуйте, пожалуйста…

— Сей момент!

Хозяин магазина забрал футляр, повернулся к прилавку спиной, а когда вернулся в исходное положение, в руках его была красиво упакованная коробка. Дама поблагодарила, забрала коробку, и покинула магазинчик, сверкнув, напоследок, в дверном проеме своим великолепным телом. Через пару минут послышался шум отъезжающей машины.

«Уехала на автомобиле, — догадался Горбунков. — И правильно, чего такие ноги об асфальт бить?»…

… Был конец июля, а жара, вопреки ожиданиям, спадать не собиралась. Неподалеку от шоссе, громко именуемого «федеральной трассой», а на деле представляющим из себя обыкновенную асфальтированную дорогу на две полосы, за невысоким холмом, на вершине которого сиротливо росла одинокая береза, стояла невидимая с шоссе «Нива». Все двери «рашен-джипа» по случаю жары были распахнуты настежь. Рядом с «Нивой», прямо под палящими лучами только-только начинающего покидать зенит солнца, был расстелен коврик, на котором принимала загар обнаженная молодая женщина, в солнцезащитных очках и с нашлепкой из лопуха на носу. Случись в это время поблизости Егор Семенович Горбунков, он непременно бы узнал в нудистке ту самую даму, что недавно купила в антикварном магазине стрекозу. Вот только волосы у нее теперь были не вьющиеся белокурые, спадающие с плеч, а рыжие короткие.

Запищала лежавшая рядом с ковриком рация и женщина поднесла трубку к уху:

— «Стрекоза» слушает!

— Говорит «бобер», «муха» на подлете!

— Поняла, «бобер», отбой!

Автомобиль губернатора области. Сорок километров не доезжая холма…

… Губернатор очень спешил вернуться в свою столицу. Противостояние с областным собранием народных депутатов переросло в стадию «вооруженного» конфликта, если иметь в виду, что слово порой ранит хуже выстрела. Вчера, воспользовавшись его отъездом на «малую родину», эти «собранцы» потребовали его немедленной отставки, и приняли ряд постановлений, ограничивающих его права. Результат не замедлил сказаться. Эта сука, начальник областного УВД, ссылаясь на решение областной думы, приказал отозвать сопровождение губернаторской машины. И теперь его «Мерседес» мчался один одинешенек, без привычного эскорта с сиренами и мигалками, который должен был расчищать ему дорогу. Впрочем, на трассе почти не было машин, и ничто не мешало водителю его автомобиля, Антону, вести машину со скоростью, почти втрое превышающей допустимую.