— И снова эффект «смотрим сами на себя»? Ведь хорошо может получиться, Петр! И такое точно разрешат.

— Уверен. Ведь как мир устроен — никто не хочет в ДК на сцену, зато все хотят в телевизор. Особенность психологии. Кстати, если будете не фронтально снимать все три минуты музыкальный номер, а с разных ракурсов, да еще и в разных локациях… да смонтируете как в «Утренней почте» — успех будет обеспечен.

— Петр, у вас такие словечки проскакивают: кастинг, локация. Вы точно по образованию железнодорожник?

— Точно. А сейчас посидите тихо, мне работу докладывать на селекторе пора.

Этот разговор проходил в кабинете начальника станции, который отдыхал где-то на югах, пока коллектив в едином строю продолжал строить светлое будущее и выполнять спущенный сверху план. Исполняющий обязанности начальника Рощупкин сбежал на больничный, скорее всего он узнал про какую-нибудь внеочередную проверку. Есть такое хобби у руководителей предприятий в нашей отрасли — как сгущаются тучи, сразу беги на больничный. Как всё успокоится, приказ о наказании зама издадут, можно возвращаться. Кабинет начальника был в моём распоряжении вместе со всем тем геморроем, который обычно разгребают четверо.

Глотов и я, вот и весь комсостав. График дежурств накрылся ветошью, суббота моя, воскресенье поспокойнее в плане работы, так что это его время дежурства. Утренние планерки все мои, вечерние мои через одну. Чуть ли не живу на станции, хоть семьи нет, пилить меня некому по поводу ненормированного трудового ритма. Зато нарисовалась первая настоящая халтурка. Денежная и профессиональная, а не швейные машинки чинить. Если бы Шафорост был на рабочем месте, фиг бы я подзаработал.

Птица счастья ввалилась в кабинет начальника обычным июльским днем. Выглядела она краснощеко и упитанно, а более всего походила на толкача-снабженца.

— Здравствуйте, товарищ Фролов! К вам можно? Я Рафик Гарипов!

Чего спрашивать, если его секретарь уже впустила? Или это они так налаживает контакт со мной? Демонстрируя дружелюбие и готовность подчиниться? Сорокалетний жучара, по глазам видно — прошел огни воды и медные трубы. А я может тоже прошел, я, может, в космической пехоте с жуками воевал! Или это кино такое было? С памятью моей порой не разобрать, что было прожито, что на экране показывали, а что занесло жестким гамма-излучением при взрыве сверхновой Звезды Смерти.

— Вы проходите, присаживайтесь — показываю рукой на классическую «Т»-образную сборку столов и стулья вокруг них. «Садиться» в Новоузловске категорически не предлагают, это мне еще комендант общежития в первый же день объяснила. Контингент специфический в городе, предпочитает присаживаться, а не садиться. — Если бы было нельзя, вас бы не пустили ко мне.

— Пётр Семенович, мне никто помочь не может, на вас одного только надежда — Знаю я эти штучки, паузу не заполняю, жду продолжения номера. Пусть сам говорит посетитель, что ему надо. Он подождал полминуты моей реакции, не дождался и продолжил — Наши партнеры из производственного объединения «Кран» срывают поставки козловых кранов, говорят, их не обеспечивают железнодорожными платформами для отгрузки.

— Есть такая проблема, я знаю. Для отгрузки одного крана им то три платформы в сцеп нужно, то даже пять. При этом масса груза нетто на эти пять вагонов всего десяток тонн. Выходит, вместо трехсот тонн отделение дороги получает отправку всего десяти. Эффективность грузоперевозок падает, коэффициент использования вагона и средняя масса поезда тоже. Да еще и вагонов дефицитных на них не напасёшься.

— Всё верно говорите! Но государственный план горит, завод не выполняет обязательства, другие заводы без кранов в своих цехах остаются — беда же!

— Беда. Платформ нет и не будет. Вам же еще не абы какие нужны платформы, а исправные.

— Конечно нужны исправные. А как же иначе-то?

— Чем я вам могу помочь, товарищ Гарипов? Тем более, что сам завод примыкает к Сортировке-Третьей, это совершенно другая станция, мне она не подчиняется.

— Знаете, в таких случаях принято говорить, что моя благодарность не будет иметь границ.

— В пределах разумного?

— Совершенно верно. Вы что-то можете придумать, чтобы помочь заводу? Я готов платить десять рублей за каждую найденную платформу.

Словосочетание «платить десять рублей» прозвучало так невнятно, словно гость лишился разом всех зубов и половины языка. Ну или сунул в рот очень большую и очень горячую вареную картофелину. Если бы за стенкой сидели чекисты, они бы ничего не разобрали.