Тучи вновь разогнало. Кир вглядывался в прозрачное небо...
«Странные дни отражаются в диковинных сновидениях. Я умираю наяву, умираю во сне. Или, это всё-таки прошлое, которое отражается в настоящем? Сны или явь — между ними нет разницы. И там, и тут, всё просто случается. А я ничего не могу с этим сделать, не могу ни на что повлиять... Сновидения даже реальнее! В них куда больше смысла!»
— Знаешь что, Эйприл... А ведь во сне, когда я взглянул на обрыв с южной арки, там не было дома смотрителя...
— Зачем на Станции нужен смотритель? Это Маяк присматривает за человечеством, не наоборот!
— Значит, я такой же, как ты?
— Кто ты, мне неизвестно. На этот вопрос каждый должен ответить сам.
Безвкусный салат, да безвкусные разговоры...
— Как думаешь, куда Маяк ведёт человечество?
— Да никуда! Он лишь контролирует... Возьми, например, человеческий мозг. Чем в нём заняты новые зоны? Обслуживанием старых — тех, что уже доказали свою эффективность. Решить, как достичь результата — вот задача рассудка. Ради удовлетворения глобального, сильного желания, он может подавить сиюминутное, слабое. Но мотивирует только инстинкт! Так и Маяк, хоть устроен сложнее людей, хотеть ничего не умеет.
— Значит, людям самим нужно выбрать свой путь?
— Не думаю, что они на это способны...
Эйприл следовала за Кириллом, как тень, и постепенно она поняла, что любовь — это вовсе не стремление быть рядом, отражая в себе другого. Это не страсть обладать кем-то, как вещью, жадно высасывая из другого частицы и заполняя свою душевную пустоту.