Элегантные убийцы

Вкругу наших союзников разошелся слух, что я приложил руку к убийству Роччеллы. Меня стали уважать, и каждый был не против пойти со мной на дело.

У меня выспрашивали подробности: всем хотелось знать, какие уловки я применил, чтобы избавиться от Роччеллы. С видом профессионала я объяснял, что на дело надо идти без маски, ведь большинство осечек случалось именно из-за масок на лице.

Человек, который прекрасно знает, что его хотят убить, носит при себе оружие. Завидев какого-нибудь типа в маске прямо перед собой, он тотчас начинает стрелять. В итоге многие потенциальные жертвы спасаются, исключая редкого бедолагу, который случайно оказался в неурочный час в неправильном месте и попал под шальную пулю.

И мы решили, что отныне и впредь покушения будут совершаться элегантно одетыми киллерами без масок, из малоизвестных семей, к которым обычно не обращались с поручением кого-нибудь убрать.

Используя подобную тактику, мы за несколько месяцев избавились от многих наших врагов.

Моему совету последовали все. Правда, сначала было непросто убедить тех, кто привык носить джинсы и футболки, кожаные куртки и спортивную обувь, облачаться в изысканные костюмы.

Новым “солдатам” пришлось сменить гардероб. В их семьях было не принято носить элегантные брюки, пиджаки и белые рубашки, не говоря уже о галстуке. Убийцам пришлось все это купить. Но так сделали не все. Когда на одну из сходок явились двое парней из Санта-Лучия-дель-Мелы, вырядившись в пиджаки и галстуки, мы чуть не умерли со смеху. Эти ребята напялили отцовские пиджаки, в которых просто утопали. Они напоминали парочку клоунов. Не сразу удалось объяснить им, что, одетые таким образом, они привлекут к себе излишнее внимание.

Так, я убедил их сходить в магазин и купить одежду по размеру, не слишком шикарную. Со временем они поняли, как следует одеваться, чтобы не вызывать подозрений: темные брюки и пиджак зимой, более светлых тонов – летом. Рубашки синие или голубые, а не белые, как на свадьбу.

Некоторые для пущей безопасности предпочитали носить парик, мужской, разумеется, а также накладные усы. Кто-то сообразил обзавестись цветными линзами, которые надевались всякий раз, когда предстояло идти на дело.

Нашлись и те, кто явно переборщил с камуфляжем. Однажды двое наших, из Равазы, посмели совершить ограбление в своем же городке. Им не хватало денег. Эти ребята оделись в элегантные костюмы, нацепили парики и накладные усы и, размахивая пистолетами, вломились в ювелирный магазин. Один из них приставил дуло к виску владельца магазина, другой выгребал деньги и драгоценности. Если бы они работали молча, все прошло бы гладко. Но тот, кто угрожал пистолетом владельцу, стал повторять ему, чтобы несчастный не шевелился, если хочет выжить. Второй грабитель добавил: “И не вздумай включать сигнализацию, когда мы выйдем, иначе я вернусь и убью тебя”.

Ограбление прошло на ура. Добыча была изрядной. Но ограбленный владелец узнал преступников по голосам. В маленьких городках все друг друга знают. Особенно хулиганов, вроде тех двоих, для которых эта кража была не первой. Хозяин ювелирной лавки сразу же заявил на них карабинерам, и те быстро вышли на след.

Ребят не поймали, но с тех пор они в Равазу ни ногой. Им также пришлось полностью поменять облачение.

Этот случай стал для нас уроком. Мы усвоили, что во время дела не стоит болтать, а если уж разговоров не избежать – говорить только по существу. Так мы и поступали. Мы старались свести риск к минимуму.

Я начал следовать военной логике, а ведь еще несколько месяцев назад это казалось мне невозможным. Я стремился расширить фронт боевых действий по всей Сицилии. “Чем больше врагов будет у “Коза Ностры”, – думал я, – тем выше наши шансы выжить”.

Моя война стала приобретать благородные мотивы. “В конце концов, – успокаивал я свою совесть, – я должен убивать только преступников”.

Между делом я успел съездить в Германию, где меня ожидала совсем другая жизнь.

Лидия