- Ой, Алечка, - увидев меня через волосатое плечо своего ухажёра, удивляется тетя. — Деточка, заходи скорей, - отлипает от мужика, пропуская в дверь.
Я прохожу мима них с такой миной, что убить можно. Только дай малейший повод. И что слышу за своей спиной - шёпот тетки:
- Где племяшка всю ночь шаталась — не представляю. Надо с ней серьезно поговорить, чтобы не попала в неприятности, - кокетничает она, улыбаясь своему кривозубому.
- Это правильно, - согласно качает он головой, поправляя майку и прикрывая чуть оголившееся пузо. — С малолетками так и надо.
Я останавливаюсь на пороге и возмущённо оборачиваюсь к родственнице. Это она про меня сказала? Это я где-то шлялась? Это ее волнуют мои неприятности? Ну все, сейчас я кого-то буду убивать!
Тетка, увидев мои грозно сведенные брови, тут же меняется в лице, смущённо улыбается своему туземцу, мнется, обмахивает себя рукой, словно вспотела и выдает очередной перл:
- Иди, Алечка, не стой в дверях. Помойся, подмойся…ой ну сама знаешь…
На этом моменте мое терпение лопается. Ну сама напросилась!
Я хватаю безумную родственница за локоть и втягиваю в номер. И мне все рано, что подумает ее мужик, если он сейчас хоть слово ляпнет, достанется и ему. Благо волосатый не пытается спасти свою «королеву ночи», наоборот, ретируется так быстро, что только слышны удаляющие шаги.
Вот и правильно, от греха подальше.
- И что это было? — Я поворачиваюсь лицом к своей безумной родственнице, у которой растерянно бегают глаза. Смотрю на нее пристально, чтобы во всей красе почувствовала, как я сейчас зла. — Это я всю ночь шаталась? Это я проблемная? Ну-ну!
Тетя Тома, как рыба, открывает и закрывает рот, гоняя кислород, но ничего в свое оправдание сходу придумать не может. А в дверях появляется вторая жертва этой ночи — всклокоченная, с потекшей тушью, помятая тетя Тома. В руке у нее панама и кривой пластиковый стаканчик.
- Тоня, ты что совсем ку-ку! — Всплескивает она руками, повышая голос. — Что нельзя было дверь открыть, у нас же свои комнаты? Я как бездомная собака на пляже в корзине спала, меня там чуть комары не сожрали.
Я согласно киваю головой. Все, сейчас ей мало не покажется!
- Ну девочки, - тянет богиня любви и разврата в одном флаконе, - вы же должны меня понять. Африкан такой стеснительный, как я могла при вас. Томочка, ты же меня простишь? Алечка, - поворачивается ко мне, как невинная девочка хлопая ресницами, - а вдруг это любовь на всю жизнь. Встаньте на мое место, не уж-то вы бы упустили свой шанс?
- Я бы других не подставляла, - я не собираюсь потакать ее придуршиствам, а тем более входить в положение. Она некрасиво поступила, поэтому должна быть отчитана, чтобы неповадно было. А то расслабится и будет через день нам устраивать ночлег на свежем воздухе. — И что за имя такое странное Африкан? — У меня губы тянутся в улыбке, которую я отчаянно сдерживаю, чтобы не потерять гневный настрой. — Где ты его откапала?
Вот зря я это спросила. Смотрю, моя тетка на глазах расцветает, собираясь в подробностях рассказывать свое вчерашнее любовное приключение. А мне не до этого, я хочу переодеться и убежать на пляж. Там уже вовсю солнышко светит, волны ласково зовут и водная аэробика через двадцать минут.
- Так, Тоня, - не дав раскрыть рот, перебивает ее тетя Тамара. — Убедительно прошу не совершать половых актов в моей голове! Номер общий, и здесь мы будем все спать. И вообще, как у тебя мозгов хватило, притащить его к нам?! - Сердится она.
- Просто он не один приехал... - в ответ начинает оправдываться она, только слово ей никто не давал, тетя Тома в ударе:
- Ах так, это он о своих побеспокоился, а ты о нас даже не вспомнила!