Сколько пчёлок всего здесь собралось?"

— Ох, Дмитрий Васильевич, мне бы ваши проблемы! — вздохнул бес и нравоучительно произнес: Выучите толком хотя бы еще хоть один язык, кроме английского, из которого вы, кроме "My name is Peter" уже, кажется, ничего не помните. Пока!

….Павлов услышал в ушах треск, а потом звук, похожий на гудение настраиваемого микрофона: "Раз, раз, раз, раз". Потом раздался приветствующий его мелодичный женский голос:

— Saluton! Здравствуйте!

— Здрасте, — в растерянности ответил Павлов.

— ?is revido! До свидания! Повторяйте за мной!?is revido!

— До свидания! — забормотал он.-?is revido!

Обучение эсперанто и его непонятно откуда взявшегося орландского диалекта продолжалось до рассвета. Хорошо, что урок не затянулся. Потому что не прошло и десяти минут после того, как лингвистическая программа А.Б. Шлаги завершила свою работу, до слуха донельзя утомленного Павлова донесся треск сучьев и вслед за тем какое-то сопение. Он схватился за автомат и вскочил на ноги. Со стороны заболоченной долины, окутанной туманом, показались две темные массы.

Он узнал кабанов. Животные направлялись к реке. Судя по их неторопливому шагу, Павлов понял, что они его просто игнорируют. Один кабан был большой, а другой поменьше. Павлов выбрал меньшего кабана и начал целиться, стараясь попасть в голову. Вдруг, большой кабан издал резкий крик, и одновременно Павлов спустил курок. Эхо подхватило звук выстрела, и далеко разнесло его по тайге. Большой кабан шарахнулся в сторону. Павлов подумал, что промахнулся, и хотел двинуться вперед, но в это время увидел раненого зверя, который поднимался на ноги. Он выстрелил второй раз, животное ткнулось мордой в траву, но опять стало подыматься. Тогда он выстрелил в третий раз. Кабан упал и остался недвижим. Павлов подошел к нему. Это была свинья средней величины, вероятно, не менее двух центнеров весом — первый в его жизни настоящий охотничий трофей.

Когда он вернулся к костру, озабоченный тем, что звук выстрела мог напугать спящих, то увидел, что из палатки выползает девушка-туземка и тащит за собой оленью шкуру. Павлов непроизвольно вслух выматерился. Туземка поднялась на ноги, неловко прикрывая свою наготу, и направилась к нему. Он хотел поприветствовать ее по-орландски, но вместо этого произнес что-то среднее между русским и орландским:

— Салют!

Туземка подошла к нему вплотную, уткнулась головой ему в грудь, всхлипнула и на чистом русском языке заговорила: