— Это машина сына. У нас большинство машин на газу ездят, а эта на бензине. Бензин у нас не достать, но есть одно место…

Кристина обошла машину.

— Круто. Только прав у меня все равно нет.

— Будут тебе права, — уверенно сказала Назира.

Кристина, спрятав руки в карманы покачала головой в знак согласия.

— Давай, помоги накрыть обратно.

Идущие им на встречу жители кишлака радостно приветствуя Назиру, неприкрыто косились на белую девушку. Наконец они вышли с пыльной дороги на асфальт слившись с потоком женщин в пестрых одеяниях, идущих строем на уборку хлопчатника. Одинокое двухэтажное здание миграционной службы, соседствующее с пунктом милиции находилось около хлопкового поля, скрытого от людских глаз вереницей высоченных тополей. На поле вовсю шла работа. Женщины и девушки, мужчины и дети, все, кто подрядился на уборку, бережно, чтобы не пораниться собирали со стеблей волокна, выдергивая их из раскрывшихся коробочек и складывали в специальный фартук, наполняя его до краев белым воздушным облаком.

— Можно я подойду поближе? — спросила разрешение Кристина.

— Хочешь, чтобы работа встала? Многие русских никогда в глаза не видели, не пугай их.

— Ну ок.

Кристина шла и улыбалась работающим узбекам искренней и восторженной улыбкой.

— Ассалому алейкум, Назира хон! — воскликнул молодой офицер, стоявший на крыльце и завидев Назиру еще у поля.

— Воалейкум Ассалом, Рашид. Как мама? — подойдя к крыльцу спросила его Назира.

— Все хорошо. Назира хон, я женюсь через месяц, приглашаю вас на свадьбу.

— А невеста кто? Наша?

— Нет, ташкентская.

— Хоп. Только я приду не одна.

Офицер, приложа руку к сердцу сделал в ответ низкий поклон.

— Вы по какому вопросу? — спросил он Назиру.

— Моей гостье нужна регистрация.