Над камином в толстой раме из дерева висел гобелен «Утро в сосновом лесу». В памяти Кристины вспышкой промелькнул момент как медведь-Яковлев тащит ее изнеможенную на своих руках по густому лесу; как ветви кустов задевают и царапают ее нежную кожу. Делая мелкие шаги, она передвигалась по комнате. Она подошла ближе к картине и коротко улыбнулась. Сняв со спинки стула халат, Кристина долго крутила его в руках, не понимая, как правильно он одевается. Она обмоталась этим пестрым куском материи, запахнула полы и подвязалась поясом. Этот халат больше бы подошел высокой плотной узбечке, в нем Кристина казалась совсем ребенком. Крутя головой по сторонам, Кристина морщилась от тянущей боли в шее. Она искала зеркало, чтобы за долгое время наконец увидеть свое отражение, как вдруг замерла на месте. Прямо перед ней стоял небольшой книжный шкаф со стеклянными дверцами, в котором она уловила свой силуэт. Ей стало неприятно от самой себя: осунувшееся лицо с черными кругами под глазами, некогда густые и пышные волосы, превратившиеся в лоснящиеся, жирные колтуны, спадающие с плеч тяжелыми сосулями. Она собрала банные принадлежности со стула и пошла приводить себя в порядок.

Из комнаты во двор вело три двери. Кристина смотрела на них так внимательно и долго, почти поверив в то, что у нее троится в глазах. Сделав выбор в пользу средней двери, она вышла прямо к клумбе.

— Я что в раю? — увидев розы, тихо, словно про себя, произнесла Кристина.

Эти пышные бутоны привлекли ее внимание. У порога стояло много разных и красивых шлепанец и босоножек. Она смотрела на них также долго, как и на двери, выбрав из них самую скромную пару. Пройдя по свежеполитой плитке к розам, она не заметила Николая со шлангом в руках, поливающего плитку, а заодно и клумбу.

— Идиот! Ты меня всю вымочил! — с укоризной сказала она, не имея силы выругаться привычным ей образом.

— Прости! — бросив шланг в клумбу, сказал Николай, поспешив к девушке на помощь.

— Ты зачем потоп устроил? — спросила Кристина, обтираясь полотенцем.

— Хозяйка сказала сбить пыль. Двор грязный.

— А где она сама?

— А ты оказывается разговаривать умеешь, — обрадовался Николай, заметив в девушке значительные улучшения. — Хозяйка намаз читает, просила не беспокоить.

— Куда ты меня привез? Что такое намаз? Где Яковлев? Он приедет?

— Разговаривать то умеешь, да только одними вопросами, — наклонившись перекрыть воду пробормотал он.

Не успел Николай поднять голову, а девушку уже как водой смыло. Перехотела Кристина любоваться розами, обошла клумбу и даже не взглянула на них. Тычась в каждую дверь на заднем дворе, скрытыми свисающими сверху крупными листьями, она испытывала разочарование. И вот, наконец, одна дверь была не заперта. Переливающаяся всеми цветами радуги мозаичная плитка украшала стены уличного туалета, с одиноко стоявшим в углу кумганом.20 В соседней комнате была обустроена баня. Кристина, долгое время лишенная этих благ и удобств, испытала восторг. Не считая и не следя за временем, она чистенькая и распаренная вышла во двор. Столкнувшись в дверях с мужеподобной хозяйкой дома, Кристина растерянно оглядывалась, словно ища поддержки Николая.

— Ну что? Пойдем я тебя посмотрю, — сказала Назира, с прищуром смотря на девушку.

Кристина, вновь обретшая дар речи, тут же потеряла его, смирно проследовав за хозяйкой. Она не разговаривала с хозяйкой, а та, не обращая внимания на девушку, совершала нужные ей приготовления. Назира повязала платок на голову, села на пол, взяла в руки бархатный мешочек и достала оттуда новый тасбих21. Кристина села на курпачку22 рядом с ней, и скрестила руки и ноги. Назира попросила девушку выпрямить ноги и освободить свои руки. Закрыв глаза, Назира стала сильно и часто зевать. Начав читать молитву, шарик тасбиха, сделанный из камня раскололся пополам. Назиру, прекрасно владевшую до этого своим телом, начало трясти и шатать из стороны в сторону. Порядком удивившись, но не подав виду она взяла другой тасбих и продолжила читать молитву.

— Наколки есть? — спросила Назира.

— Есть, — со страхом в глазах отвечала Кристина, собрав волосы в хвост и оголив шею.

— Ты зечка что ли? Или ишак? — с неприязнью говорила Назира, увидев на шее девушки две волнообразные черные линии.

— Это водолей. Мой знак зодиака, — виновато сказала Кристина.

— Всевышний дал тебе чистое тело, чтобы ты его клеймила? Сама в лапы к шайтану идешь, — негодовала доброрасположенная до этого Назира.