— Если ты поможешь мне, Олег ничего не узнает; ну а если откажешь, узнают все.

Яковлев, вставая с кровати забористо матерился.

— Ты совсем пить не умеешь, а еще мент называется, — подтрунивала над ним Жанна.

— Я и не пью. Говорят, примета есть, если звезду не обмыть, то вскоре ее лишишься. Работает. Отвернитесь, я оденусь.

— Да пожалуйста, — поджав губы сказала она.

— Мало мне проблем с Марковым, еще и это теперь…, — одеваясь ворчал он.

— Да не ссы ты, поможешь мне, и я тебе может однажды пригожусь. К тому же ты вчера про адвокатуру заикался. И да, не было у нас ничего с тобой, выдыхай, — пожалев парня быстрым грудным низким голосом сказала Жанна.

— Зачем это все? — спрашивал он.

— Мне помощь нужна, ты хороший, я вижу, ведь не случайно ты мне вчера попался, — уже не веселясь говорила она. — Мне известно обо всех ручных ментах моего мужа, и тебя в том списке нет, а значит тебе можно доверить мой секрет.

— Это шантаж. И вообще раз вас убить хотят, как вы говорите, обратитесь за помощью к супругу.

— Так он и планирует это сделать.

У Яковлева на джинсах оторвалась пуговица и запрыгала на полу.

— Стоп, стоп, стоп, слишком много информации. Где-то я уже это слышал, — вспомнив о Кристине сказал он. — Я всегда считал судью Маркова идеальным примером правосудия. Он стольких отморозей пересажал. И мне совсем, даже после всего того, что за последнее время произошло, не хочется верить, что он на нечто подобное способен.

— Сядь и просто выслушай меня, — хлопнув ладонью по кровати, призывая Яковлева сесть прикрикнула она. — А кто вчера орал на весь клуб что расправится с Марковым? Я что ли? Кто приходил к нам в дом и интересовался Кристиной?

Он взял со стола пол-литровую бутылку воды и разом осушил ее.

— Предположим… сегодня вы не ночевали дома и как у любого здравомыслящего мужчины у него к вам появятся вопросы, — сказал он, сев на ручку кресла, стоявшего напротив кровати.

— А, не переживай, он на охоту укатил с прокурором, завтра к вечеру заявится, — хлопнув в ладоши, улыбаясь, сказала она. — У него если какая задница приключается на работе, он берет ружье и едет выпустить пар. Я же тоже в ментовке начинала следачкой, — сменив тему сказала Жанна. — Да-да, не удивляйся. Только вот на жалование ментовское ноги протянешь. А тут меня мой бывший начальничек следствия в карты проиграл своему другу, только начавшему свою карьеру судьи. Олежек меня как увидел, так и забрал к себе в секретарши, а потом и в дом. Конец девяностых… и такой подъем у меня, все друзья-знакомые завидовали черной завистью.

— Понятно теперь, где я вас видел, — вспоминая говорил Яковлев.

Жанна закурила. Яковлев поднес ей пепельницу.

— Зажила я припеваючи, даже какие-то чувства появились к нему. Детей он больше иметь не собирался, да и мне тогда особо не хотелось, это было его условием. Как раз жена от него сбежала, но с девчонкой, дочкой его никак нас мир не брал. Я в ее воспитание даже не вмешивалась, она уже сформировалась, лезть было бесполезно. Мать ее бросила, а мне и подавно ее воспитание не сдалось. Меня вон тетка родная воспитывала, так она все причитала: «Родить надо, ребенок совместный, а то вышвырнет тебя, и с голой жопой останешься»…Ладно, хоть фамилию свою дал. А Криська, она хоть и дурная, но добрая. Повезло, укатила в Европу и в ус не дует…А меня Олежек так никуда и не свозил. Но не суть. Он как с этим обществом элитарным связался, совсем с катушек слетел.