— Что ты такое говоришь? В каком еще ведре? — перебив директрису, взволнованно спрашивала нянечка, думая, что ее хотят за что-то наказать.

— Ты подумай, — продолжала Анна, — раньше на войну все списывали, а сейчас ведь в мирное время живем, а такое делается.

— Да что делается то? — не понимала нянечка.

— Ведро, в котором этот кулек лежал, я на крыльце нашла сегодня ночью.

— На каком крыльце?

— На нашем.

— А что ты ночью делала на нашем крыльце? — еще больше запутывалась нянечка.

— Дежурила. Мне помощь твоя нужна. Так, чтобы об этом не прознал никто. Я заберу его себе.

— Не шути так, Анна Леонидовна. Это тебе не игрушка. Его обследовать надо для начала, — встав с дивана, сказала нянечка. — Да не тряси ты его так! Ну что, кто у нас тут? — забрав из рук Анны ребенка, спросила нянечка.

— А я не знаю, — ответила растерявшаяся Анна.

Распеленав ребенка, нянечка насторожилась. Аккуратно вытянув из тряпок, в которые был укутан младенец белое перо, она произнесла:

— Мальчик!

Анна Леонидовна глубоко вздохнула. Младенец на удивление не плакал.

— Ему сутки от роду. Надо заявить, — сказала нянечка.

— А? — не сразу ответила задумавшаяся Анна.

— Сообщить нужно, говорю.

— Не будем никуда сообщать. Никто не должен об этом узнать.

— Зачем тебе эти заморочки? Ребенок слабенький, недоношенный. Возьми себе любого другого, если так хочется. Оформи правильно, — подойдя к умывальнику, смотрясь в небольшое зеркало, висевшее над раковиной, холодно сказала нянечка. — А что Валера на это скажет?

Анна Леонидовна, надевая серый пиджак от своего юбочного костюма, резко одернув полы, решительно двинулась к ребенку, взяв его на руки и крепко сдавив, прижала к себе.

— Он будет моим сыном. Валерий правовед, он все сделает как надо.